— Да ну? — недоверчиво протянул Серега, но Старый оборвал базар, хлопнув себя по коленям:
— Вот те и ну… Ладно. Айда дальше.
— Вот, смотри. Видишь, дорога поворачивает налево? Где твои должны сидеть? Погоди, по другому зайду. Вот ты едешь в машине. Впереди — раз, головная взлетела. На колонну твою наехали. Ты выскакиваешь, тебе же страшно — вдруг уже в твою машину муха летит. Куда тебе стрелять сподручно? Влево от дороги, или вправо?
— Ну… — Серега примерился волыной и так и эдак, — влево лучше. Гораздо. Старый, я понял. Чтоб этим стрелять было неудобно. Людей сажаем во-о-он там, да?
— Да. И смотри — помнишь состав колонны? «Бредли», ну, маленький такой танк — в голове, мы его берем на фугас. Потом командирский хамвик с 12,7, ну, за него можешь сразу забыть; потом?
— КамАЗ с охранением.
— Точно. Потом фура большая поедет, КамАЗ с генератором, КамАЗ с беспилотниками, и опять хамвик с пулеметом. Значит…
— Значит, за хамвиками никто не заляжет, точно? — перебил Серега, — кого сразу не положим, будут щемиться за большую фуру. А за ней их хер достанешь, да? С этой стороны дороги, имею в виду.
— Точно. Эта фура набита всякими приборами, ее не просквозить, даже в упор.
— Да пусть щемятся. Отлежаться не выйдет у них, пулеметами достанет. Ты это к тому, когда пулеметчикам команду давать?
— Нет, хотя смысл примерно такой. При забое колонны команд только две — огонь и отход. Сначала все по указанным целям работают, а потом каждый сам стреляет, из обстановки. Видишь, Серег, тут слишком много всего надо увидеть и решить, никакой командир не успеет. От лишнего командования здесь один вред будет — в бою народ по пользе стреляет, каждому кажется, что именно в его секторе все решается, поэтому маневр огнем на колонне невозможен — у тебя народ несыгранный, и слушать тебя будут, только когда команда совпадет с тем, что им кажется правильным.
— И че, как из этого дела выкручиваются?
— Вот я тебе о чем и толкую. Командовать нужно сейчас. Чем лучше ты сейчас поймешь, как что будет, тем меньше тебе вечером придется локти грызть. Расставь людей так, чтоб сработать неправильно они просто не могли.
— С кого начать, Старый?
— С пулеметчиков. Айда на место.
— Ляжь. И волыну выставь, наведись. Вот. Ну че?
— Ну-у-у-у… Скрывает малость. Насыпь высоковата. Перелечь или пойдет?
— Переляжь, а потом сам посмотришь, пойдет-не пойдет.
— Жаль, место хорошее, трудно будет пулеметчика приложить…
— Ниче-ниче. Все места пробуй, а каменюку и перетащить можно.
— О!
— Че, лучше?
— Пи-и-и-издец им! Как на ладони все! Да, точно… И таскать ниче не надо.
— Надо. Смотри. Вот наведись опять. Видишь, в крайнем левом положении?
— Ага… Бля, точно, задевает…
— Во. Эту хуйню надо всегда смотреть. Пулемет страшная штука, Серег. Что чужим, что своим. Прикинь, от страха охуеет кто-нибудь из этих, ломанется на пулеметчика — вон там, к примеру, ближе сюда, видишь? И че, смотри — пулеметчик сразу на него огонь переносит. Если хоть чуток завысит прицел — все, пиздец, своих осыпал.
— И че делать?
— Сектор ему обрезают, принудительно — каменюками, палочками; че под руку попадется. Предупреждать смысла нет: в бою, по горячке он и не вспомнит. Это твоя, командирская работа, обо всем заранее подумать.
— Че, сразу сделать?
— А че тянуть. Делай сразу. А как будешь инструктировать, скажи, чтоб с середки начинал. Они от него в глубину растянуты, и если он с дальних начнет, все перелеты проебом. А если с ближних или со средних, то все перелеты ихние… Эй! Ты че! Побольше каменюки бери! Чтоб не только обозначить, а чтоб он прямо стволом упирался! Чтоб довернуть не мог! Во… Давай второе теперь…
На обратном пути Ахмет толкнул бредущего впереди Серегу, по спине которого были ясно видны обуревающие молодого Хозяина полководческие сомненья.
— Слышь, малой.
— Че.
— Знаешь, что в этом деле самое главное?
— Че? — остановился Серега.
— Хули встал, иди давай. Победить их заранее. До того еще, как первый раз стрельнешь.
— Чисто раскладом?
— Да, и раскладом тоже, но я сейчас о другом маленько. Это даже необязательно…
— Как так — и главное, и необязательно?
— Каком… Вот смотри — я тебе сейчас скажу, а ты не старайся понять. Тут такое дело, оно или твое, или нет. Пусть просто в тебя упадет, а через время сам поймешь, твое оно или как.
— А если не мое?
— А ты до времени не парься… Бля, ты заткнешься, нет? Дай сказать.
— Все, говори давай.