— Согласен, — неохотно признал Туртко, — ну да жить захочешь, на черте с копытами приедешь, не то что на пленном. Похоже, отлежался где-нибудь под машиной, пока колонну дербанили… О, уже можно разглядеть. Вы знаете его, сэр? Мне кажется, что я видел его у иринисов. Этот, под ним, точно не наш — такая рожа может быть только у местного.
— Да, вроде бы я тоже видал этого здоровяка. Все равно, давай-ка проверим. Ну-ка, парни, взгляните, — Райерсон передал бинокль ближайшему из бойцов, толпящихся позади начальства, — знаете этого?
— Да, — присмотревшись, ответил Агим, — видал я эту рожу. В баре, он еще со своим… приятелем был. Сидели лизались, пид… — тут бестолковому Агиму прилетел в бок локоть напарника, благоразумно прервавший неполиткорректную тираду. Но Райерсону было не до материала. Тело уже решило, что сейчас первым делом освободит комнату для допроса и вытрясет из ириниса все по обстановке: так шансы на преодоление участка «город» возрастут минимум вдвое.
— Вот вам и геи. Видите? — назидательно затер ситуацию Туртко, исподволь поглядывая на Райерсона, — выжил, винтовку не потерял, да еще захватил пленного. Когда вот так же на пленном приедете, тогда и будете козырять, что только с бабами трахаетесь. Вон, еле сидит, а ствол в руке держит.
— Давай-ка, х-х-хууу… готовься, х-х-хых… друг мой Эдя. Хух. Помнишь?
— Д-д-д…
— Вот и умница. Сразу, хы… Раком, сука… Любишь рачком-то? Фух… Ответа не слышу!
— Дд-д-д…
— Молодца… Все. Фф-ф-у-у-х. Стреляй.
Всадник с трудом задрал ствол винтовки и выпустил в посветлевшее небо весь магазин — два патрона. Ахмет, нисколько не притворяясь, расслабил забитые двумя километрами ноги и обрушил в глубокий снег свою ношу, мерзко воняющую мочой и страхом.
— Ну, с-с-сука!!! Раком, быстро!
Вырубающийся иринис завозился в снегу, пытаясь встать на четвереньки.
— Это че он? Че он там стрелял, мне не видно. Этого кончил, что ли?
— Не, в воздух. Нам как бы. Может, думал, что мы не видим. А, нет… Смотри, смотри, падают!
— Все, ну-ка, хорош смотреть! Встречаем, сэр? Они вроде как прошли минник.
— Да. Все, забирайте их. Аккуратно, Обраилович, понял?
— Бегом встал, сука! Брюхо вспорю!!!
От блока по целине уже расходились в стороны четверо, настороженно вытягивая тоненькие жала стволов в сторону бессильно возящихся в снегу людей. Наконец-то иринис кое-как зафиксировал на четвереньках непослушное тело, прикрыв своего носильщика от взглядов со стороны поста. Ахмет, стараясь не отсвечивать, сунул в выпущенный пленным глок полную обойму, дослал и подсунул пистолет под ноги бывшего всадника, зубами стянул себе на кистях подрезанный пластиковый хомут и замер.
Райерсон нетерпеливо наблюдал, как бойцы окружают копошащиеся в глубоком снегу тела, пинками отбрасывая стволы.
Aга, потащили. Иринис ноги еще переставляет, хорошо.
Ахмета, прикинувшегося шлангом, даже не зафиксировали с приклада на время переноски.
Хе, — лыбился про себя закативший глаза Ахмет, хрипя и пуская сопли на руках волокущих его бойцов. — Салажня, мокрощелки… Давайте тащите на ручках, моя очередь кататься.
Вокруг внесенного на блок ириниса поднялась сочувственная суета, но Райерсон решительно выдернул его из кольца динкорповских и утащил в бывшую серверную, из которой нынешние хозяева блока устроили столовку.
— Во сука…
— Точно, Дмитар. Даже отдышаться ему не дал…
— Ты заметил, он раненый, нет? Вроде как все штаны в кровище.
— Так, что столпились? Фатмир, бля! Башким! Вы где должны находиться?! Мухой наверх, распиздяи! Вы че, перед этим меня подставить решили?! — очнулся наконец старший.
— Туртко, а с этим че делать?
— С этим? — Старший посмотрел на брошенного у входа местного, напоминающего кучу хрипло дышащего тряпья, — а мы его спросим пока что, где он такие штаны с сапогами взял, где разгрузку такую. Обшмонать опять же надо. Так, ну-ка взяли его. Дмитар, помогай, я подстрахую.
Приблизившись, албанец попинал кучу в район живота, пытаясь вызвать реакцию.
— Это чмо там не сдохло?
— Не, скулит. О, иринис-то молодец, руки ему связал.
Коротко размахнувшись, албанец вбил мысок ботинка уже покрепче. Местный только хакнул и забулькал, хватая ртом воздух, но тут же затих, выпустив изо рта вялую струйку кровавых слюней.
— Э, Агим, кончай. Вишь, кровь из грызла уже.
— Да это слюни. Хули ему будет…