Общались мы с турком, которого, кстати звали Мехмед-бей, на английском, причем я тут же обозначил, что турецким языком не владею в принципе, а из всей моей команды, лишь Митяй может связать пару слов. Кажешься этот фактор очень развеселил турок и дальше они принялись перебрасываться между собой шутками в наш адрес.
Я представился подданным Британской империи, промышляющим мелкооптовой торговлей, и в Синопе планировал расторговаться предметами роскоши и медицинскими препаратами. Моя команда состояла из нанятых славян: украинцев, поляков и болгар. Чтобы хоть как-то соответствовать этой легенде, я носил пиджак и джинсы, шею замотал клетчатым платком. На запястье у меня часы в золотом корпусе, а поверх свитера сразу несколько толстых золотых цепей, пальцы утыканы золотыми перстнями. В общем у первого и второго встречного сразу же сложиться впечатление обо мне как о беспечном богатее, у которого золотых цацок, как у дебила соплей.
Парней заставил разговаривать исключительно на жуткой смеси украинского суржика и польских ругательств. Список отдельных слов, распространённых выражений и целых предложений, написал на бумаге и заставил выучить наизусть.
Не знаю, что на встречающую сторону подействовало больше: мой внешний вид и вычурные, на показ «понты», или все-таки тот фокус, что провернул Петрович идя в авангардной группе. Но как только шапочный досмотр закончился, и толстый турок Мехмед получил свой барыш, на сейнере остался один из его помощников, который вызвался нам указать, просто замечательное место для стоянки такого достопочтенного господина как я. Всё это было сказано на ужасном английском, где половину слов я не разобрал. А уже через полчаса мы швартовались у полуразрушенной причальной стенки, рядом с большим замызганным буксиром, чья рубка была выкрашена в красный цвет, что говорило о том, что в былые годы, посудина трудилась спасателем или пожарным.
— Господин, сэр! — обратился ко мне наш провожатый, как только сейнер ткнулся бортом в кранцы обшарпанного пирса. — Смело сходите на берег, за ваш корабль не беспокойтесь, здесь вы под надежной защитой.
— Да-а?! — нисколько не притворяясь, презрительно скривив нос от запаха нечистот, протянул я. — Здесь, что война была? Почему причал весь в дырах?
— Это все из-за Чёрного генерала! — яростно высказался парень. — В прошлом году этот проклятый русский привел своих головорезов в город и много здесь разрушил, будь он трижды проклят!
Видимо паренька зацепил мой вопрос, потому что он принялся мне рассказывать как все жители Синопа, да, что там Синопа, все жители Турции, ненавидят генерала Корнилова, который принес им, простым людям много бед и горя, и какой он плохой, а они все напрочь белые и пушистые, но ничего, бог не фраер, и так далее, и Земля круглая, а значит Генералу Корнилову скоро крышка, тем более, что ходят слухи, что его поймали и совсем скоро, возможно уже завтра разорвут на части на центральной площади города. Все это турчонок говорил с такой экспрессией и жаром, что большую часть слов произнес на своем родном языке, и даже те жалкие лингвистические крохи, что были произнесены на языке Шекспира, он умудрился так исковеркать, что хрен бы его понял истинный англичанин. Мало того мой собеседник умудрился вплести еще и пару русский матерных слов, объясняя какой негодяй этот самый Чёрный генерал Корнилов.
Я его речь слушал очень внимательно, но при этом строил такую презрительную гримасу, и так откровенно пялился по сторонам, что у всякого соглядатая возникло ощущение, что мне либо плевать на его слова, либо я ни черта не понимаю. А посторонние зеваки и свидетели в количестве двух немытых рыл уже присутствовали. На пирсе торчали два тела, облаченные в грязные робы, которые с явным интересом оглядывали не только нашу посудину, но и нас, да и в окнах ходовой рубки буксира я заметил чью-то мелькнувшую тень. В общем, похоже, мы попали именно туда, куда я планировал попасть — в аналог местной криминальной «малины», промышляющей грабежом и разбоем. Даю руку на отсечение, что «пограничник» Мехмед был у них в роли наводчика. Если все так, то нас ждет веселая ночь!
Глава 2
Вода возле пирса была грязная, в ней плавало много мусора и дохлой рыбы. Все окружающая обстановка навевала уныние и тоску. Возможно, если бы сейчас было утро и на небе ярко светило солнце, то все, казалось, не так печально, но сейчас мне было как-то не по себе, сердце сжималось от тревожных предчувствий. Я впервые пожалел, что подрядился помочь вызволить генерала Корнилова. Если он так сильно насалил местным жителям, то они хренушки отдадут его без боя. А нас слишком мало, что ввязываться в боестолкновения.