Как только я об этом подумал, от Ули пришел тревожный сигнал: что-то было не так с человеком, за которым они следили. Или же с его окружением. А может, с каретой?
Я почти ничего не понял из того водопада картинок, который он на меня обрушил. Но задвинул размышления в дальний угол и поспешил к улишшам.
Кажется, у нас возникла очередная проблема.
Чтобы найти нужный дом, мне понадобилось совсем немного времени. Два перекрестка, три поворота, и вот я уже на улице Трактирной, откуда доносился призывный вопль нурры.
Улишшей я увидел издалека – они крутились возле пятого дома слева, если считать от перекрестка. И там же, только чуть поодаль, виднелись очертания искомого экипажа, ярко-зеленые силуэты нервно переминающихся лошадей и фигура возницы, который в этот момент как раз спрыгнул с козел и тоже забегал вокруг злополучного дома, из окон которого валил густой дым.
Дым на изнанке выглядел блекло. Если бы он не был таким плотным в реальном мире, то отсюда, с нижнего слоя, я мог бы его и не увидеть. Однако дымило, по-видимому, знатно. Более того, из окон второго этажа периодически вырывалось зеленоватое пламя. И я прямо нутром почуял, что без нашего мага тут не обошлось.
С возницей мы едва не столкнулись у входа – дородный пузатый дядька стоял у крыльца, в ужасе схватившись за голову. Нет чтобы внутрь заскочить, проверить, как там хозяин… хотя нет. Куда ему бежать, если на первом этаже тоже бушевал пожар, причем такой, что за ним даже двери толком не видать?
Перед пылающим проемом я вынужденно притормозил, одновременно получая текущую сводку от встревоженно попискивающего Ули. Мельком оглядел первый этаж, где еще угадывались остовы мебели и барная стойка. Мысленно подивился, что по большому залу не мечется в огне ни один смертный. Затем подскочил ближе, сквозь разбитое окно окинул взглядом лестницу на второй этаж. Безошибочно углядел возле нее два неподвижных тела. А чуть дальше, в ближайшей к ним комнате, еще четверых, среди которых трое были безнадежно мертвы, а вот в последнем жизнь каким-то чудом еще теплилась.
Вот же блин… только этого не хватало!
Едва не толкнув горестно застывшего возле крыльца дядьку, я резко свернул в сторону. Оббежал пылающий дом по кругу. Нетерпеливо рыкнул, когда откуда-то сверху мне на загривок свалилась недовольно верещащая Пакость. В итоге вытащил на верхний слой нас обоих. На всякий случай клацнул зубами, чтобы мелкая не поднимала шум. Торопливо оглядел красиво сложенную каменную стену и, в два счета взобравшись на второй этаж, с беспокойством сунул нос в окно.
В комнате царил сущий бедлам. Стекла в окне оказались выбиты, да так, что из рамы торчали лишь оплавленные осколки. Противоположная от окна стена наполовину почернела, причем подозрительно ровно, словно невероятной силы пламя разделило стену вертикальной полосой. То же самое творилось и на полу, будто кто-то провел по нему жирную черту. Справа от нее было более или менее чисто, а вот слева деревянная обшивка практически обуглилась, причем от пола до самого потолка.
Там же, у двери, неопрятными горками лежало две головешки в форме человеческих тел. Опознать их было нереально – неизвестные обгорели так, что теперь их можно было идентифицировать лишь по оголившимся зубам. В комнате стоял удушливый запах гари, паленого мяса, горелой ткани и дерева. Но собственно пламени тут уже не было. По-видимому, удар пришелся как раз на эту сторону, мгновенно сжег стоявших у двери людей. Практически одновременно с этим сожрал и саму дверь, и тех двоих, что караулили снаружи. А затем скатился по лестнице на первый этаж и принялся торопливо пожирать все, до чего смог дотянуться.
Если бы я был специалистом в этом вопросе, то сказал бы, что пару ун назад по дому прокатился огромный… просто-таки гигантский файербол, сметая все на своем пути. Но я, к сожалению, специалистом не был, поэтому мог лишь предполагать. И с недоверием присмотрелся к сидящему на «чистой» половине комнаты человеку, который, вероятно, и стал источником магического огня.
Он сидел у стены, запрокинув голову и часто-часто дыша, словно ему не хватало воздуха. Смертельно бледный, довольно молодой брюнет с утонченными чертами лица и длинной, слегка обгоревшей и нещадно растрепанной шевелюрой.
Не так давно на нем был надет длинный плащ, остатки которого догорали на полу. А под плащом имелся украшенный серебристой вышивкой темно-серый камзол с изрядно подкопченными кружевами и большим алым пятном на левой стороне груди. Из пятна торчала рукоять ножа, всаженная туда до упора, и, вероятно, лезвие все-таки достало до сердца, поэтому-то мужик и был так ужасающе плох.