Да, шпион. Но обязан ли он чем-нибудь Федерации? Пожалуй, да. Она дала ему образование, возможность сделать то, о чём он с детства мечтал: улететь с Земли. Только дало ли это ему свободу? Что он увидел за пределами колыбели человечества? Войну, смерть, облитые азотной кислотой трупы. Боль и опасность. Нет, Макс не мог заставить себя почувствовать признательность Федерации. В конце концов, он был просто человеком — таким же, как любой республиканец. Макс не считал себя патриотом конкретной планеты или определённого политического строя. И Рей Фолнер или Виктор Седов, или Стас Пшежиковский враги ему не более, чем Мария-Анетта или Верховный Поверенный. Почему же он так хотел сражаться с ними, так рвался в карательный корпус? Ведь он никогда не сомневался, что мятежники — враги. «Возможно, — сказал себе Макс, — потому, что раньше их было слишком мало». Тогда можно было считать их бандой, преступниками. Но если почти треть человечества не хочет признавать власть Федеративного Правительства, это совсем другое дело. Да, так и есть! Макс кивнул себе, удовлетворённый этим объяснением. Он работает на ЧО, это верно. Однако он оставляет за собой право выбора. Это честно, особенно учитывая, что формально он мёртв.
Макс вернулся в комнату и сбросил пальто на пол. Он хотел перед сном поупражняться. У него были приготовлены курильницы с особыми препаратами, которые отец Эбнер рекомендовал ему употреблять на первых порах, если не будет получаться установить связь с армирующей решёткой. Жрец гарантировал, что это не наркотики, но можно ли было верить ему безоговорочно?
Вчера вечером Максу удалось связаться с решёткой самому, но такое случалось редко. И сегодня парень чувствовал себя слишком рассеянным, чтобы рассчитывать повторить недавний успех. Он зажёг одну за другой четыре курильницы и сел на пол, подвернув под себя ноги. Прикрыв глаза, Макс стал ждать, пока благовония распространятся по комнате, одновременно стараясь избавиться от всех посторонних мыслей. Постепенно он начал погружаться в транс.
Глава 3
Девять грамм зальдерина за четыре часа — смертельная доза для человека, но сахарная пудра для вампира. Анатолий откинулся на спинку глубокого кожаного кресла, скрипнувшего под его мускулистым телом. Обводя мутными глазами помещение ночного клуба, он заметил у стойки двух блондинок отъявленно лёгкого поведения. Если их пропустили на фейс-контроле, значит, они отстёгивают бармену, а тот — охранникам. Сколько же тогда они берут за ночь? Анатолий нащупал в кармане пиджака пачку кредиток, ещё тёплых, совсем недавно перешедших в его распоряжение: если конкретнее, то пятнадцать минут назад, в ходе посещения мужского туалета. Их прежний владелец остался лежать в запертой изнутри кабинке с раскроенным черепом. Его обнаружат ещё не скоро, разве что кровь просочится под дверь — Анатолий не стал ужинать: грубая кровь любителей алкоголя — не то блюдо, ради которого он стал бы пачкать рубашку.
Поднявшись на ноги, он отправился через зал к путанам. В голове шумело, но чувствовалось, что кайфа надолго не хватит. Увидев его, девочки приветливо заулыбались. Анатолий нащупал языком острый клык и улыбнулся: возможно, он получит всё, что захочет, бесплатно.
Джастин открыл дверь с медной буквой «М», прибитой точно посередине, и заглянул внутрь. Мужик, вошедший в сортир полчаса назад, как сквозь землю провалился. Выругавшись, Джастин подошёл к первой кабинке и толкнул дверь. Она распахнулась, явив взору секьюрити белоснежный унитаз. Та же история повторилась со следующей. Жаль, нельзя заглянуть под двери и узнать, где видны ботинки — высокий порог сделали специально для того, чтобы моча не разливалась по всему полу. Ещё три кабинки оказались пусты, осталась последняя. Джастин толкнул дверь и обнаружил, что она заперта. Не вступая в диалог с потенциальным наркоманом, он подтянулся и заглянул внутрь.