— Вы имеете в виду себя?
— В том числе.
— Я не заметил, чтобы вы мучились, — сказал Макс и тут же подумал, что, наверное, нарушил этикет Ордена.
Но жрец отреагировал спокойно.
— Нравственные переживания редко видны, — сказал он, перебросив по нитке бусину чёток. — Кроме того, я ведь не сижу, сложа руки и занимаясь самолюбованием, а работаю, чтобы изменить сложившееся положение вещей.
— Прошу прощения, отец Эбнер, — проговорил Макс. — Я не хотел… я не сомневался в искренности ваших чувств.
— Не стоит об этом. Мы все в одной лодке, верно?
— Да, конечно.
— Поэтому я и говорю с тобой так откровенно. Ты — единственный из Всадников, кто способен понять настоящую цель нашего путешествия.
— Вы и другим Всадникам говорите то же самое? — спросил Макс, чувствуя, что снова дерзит.
— Нет. У них иные ценности. Более материальные. Но я каждому говорю правду.
— Которую он способен понять?
— А разве человеку нужна другая?
— Думаю, нет. Но это не совсем по-христиански.
— Как я уже говорил, мы не всё позаимствовали из этой религии, — священник нетерпеливо поправил полу мантии.
— Да, я помню. Извините, что перебиваю.
— Ничего, я понимаю твои сомнения. Они закономерны, — отец Эбнер слегка подался вперёд. — Просто не забывай, что ты — наш с самого начала, а другие Всадники — чужие, случайные люди, ничем не связанные с Республикой.
«Необходимый расходный материал, который можно использовать», — подумал Макс. Жрец либо говорил правду, либо старался создать у собеседника впечатление исключительности, особенности. А где же во всей этой тонкой игре истина?
Священник поднялся, Макс тоже.
— Когда мы прибудем на «Гагарин-3», мы будем вести себя как гости.
— Как скажете.
— Эмиль-Антуан Вейгор — могущественный и очень нужный нам человек. И не только в качестве Четвёртого Всадника.
Макс кивнул.
— Ко времени нашего прибытия ты, Лоуренс Митчелл и Анатолий Покровский освоите трансакцию в достаточной мере для того, чтобы обучить Вейгора. Я буду куратором на ваших совместных занятиях, но не более того.
— Вы так уверены, что Вейгор согласится?
— У нас нет выбора. Значит, не будет и у него. А теперь мне пора, — священник направился к двери и вдруг остановился. — Да, кстати, — сказал он, обернувшись. — Идея с ДЛД была отличной.
— Спасибо, отец Эбнер.
— Конечно, жаль, что теперь Фобос будет объявлен карантинной зоной.
— Почему?
— Корабли Федерации были уничтожены при помощи дистанционного лазерного двигателя, расположенного в Кишинёве-4. То, что ДЛД был взят под контроль «Пожирателем», будет довольно трудно установить. Полетят чьи-то головы. Фобос могут объявить пособником Республики и взять в карантин. Во всяком случае, таковы правила Федерации. И практика подавления мятежей.
— У нас не было выхода.
— Я не спорю, брат Джон.
— Зачем тогда вы мне это говорите? Тем более что ничего этого ещё не произошло и, возможно, не произойдёт.
— Не обманывай себя, брат Джон.
Макс почувствовал лёгкое раздражение. Ему и так было неприятно напоминание об инциденте с уничтожением кораблей, а теперь священник, вроде как, намекал, что блестящая идея была не такой уж и блестящей. Во всяком случае, не без недочётов.
— Вы осуждаете меня? — прямо спросил Макс.
Священник покачал головой.
— Вовсе нет. Просто хочу, чтобы ты понял: у любого поступка есть последствия, и не только прямые.
— Хорошо, я понял.
— Не обижайся.
— Всё в порядке.
— Я покину тебя. Встретимся через час в храмовой каюте. Ты помнишь, где она?
— Приблизительно. Я воспользуюсь навигатором.
— Хорошо. До скорого.
Глава 32
«Пожиратель» направлялся к орбитальной станции «Гагарин-3», находившейся в космическом пространстве Меркурия.
Каждый день отец Эбнер проводил занятия по трансакции с Максом, Лоуренсом Митчеллом и Анатолием Покровским. Священник знакомил их с устройством артефакта ксенов и объяснял, что от них потребуется, когда придёт время запустить его.
Наплевав на опасность быть раскрытым, Макс написал несколько писем Джул, но так и не получил от неё ответа.
Гаруда выбирал для полёта сектора космоса, позволявшиие минимизировать шансы встретить транспорты Федерации, так что «Пожиратель» передвигался без приключений. Много времени занял путь мимо Земли, так как пришлось огибать этот наиболее охраняемый сектор по траектории, в два раза превосходящей сферу активности патрульных катеров — Гаруда настоял на том, что лучше перестраховаться.