Макс полностью вернул физическую форму. На корабле имелся зал с прикреплённым к нему мастером Тонгом — точно таким же, как на «Звезде Полыни». Похоже, все роботы-наставники по единоборствам были одинаковыми. Кроме того, в этого загрузили прогресс, достигнутый Максом с предшественником, так что он просто продолжил занятия с того же места. В свободное от занятий и тренировок время парень играл с бортовым компьютером в шахматы, а с Пшежиковским — в бильярд.
В день, когда «Пожиратель» должен был достичь космического пространства Меркурия, Макс сидел в рубке и просматривал коды идентификации, присланные для безопасного выхода на орбиту планеты. Корабль должен был проходить как транспортник фирмы «Пищевые агрегаты». Потом, уже после того, как на борту окажется Эмиль-Антуан Вейгор, предполагалось принять личину грузового корабля Вейгорских верфей. Был ли запасной план на случай, если магнат откажется стать четвёртым Всадником, Макс не знал.
В рубку вошёл Рей Фолнер в форменном комбинезоне Ангела.
— Как дела? — спросил он, садясь в своё кресло.
— Отлично, — отозвался Макс. — Изучаю коды.
Фолнер махнул рукой.
— Главное, чтобы их знал Гаруда.
Макс промолчал.
— Слушай, Джон, — Фолнер взял стакан и налил себе виски с содовой. — Ты понимаешь, что скоро вам предстоит перевернуть мир?
— Отец Эбнер донёс до меня эту мысль, — от Макса не ускользнуло, что Ангел опустил обращение «брат» — должно быть, разговор предстоял задушевный.
— Хорошо, — Рей Фолнер кивнул.
Поболтав виски в стакане, он спросил:
— А тебе не страшно?
Макс удивлённо взглянул на коротышку и покачал головой.
— Нет. Почему ты спрашиваешь?
Фолнер пожал плечами.
— Всё-таки, это открытие… — он помахал в воздухе рукой, — не совсем обычное, что ли. Не рядовое, понимаешь?
— По-моему, открытие уже было сделано, разве нет?
В глазах Фолнера скользнуло непонимание.
— А, ты про армирующую решётку, — кивнул он, наконец. — Ну, это так, цветочки. Я говорю про артефакт ксенов.
— А что с ним?
— Эта штука может быть чем угодно. Не известно, что произойдёт, если вы её запустите.
— Разве её не достаточно изучили?
Фолнер скептически усмехнулся.
— Разве можно понять, что сотворил совершенно иной разум с ему одному известными целями? Я боюсь, что в этой штуке полно сюрпризов. Не зря те уроды с Европы так взъерепенились, узнав, что мы тянем руки к их игрушке.
— По-моему, решение уже принято, — заметил Макс, откладывая бумаги с кодами и подзывая динсбота-официанта, чтобы заказать сэндвич с ветчиной и сыром.
— Да, — Фолнер задумчиво покачал головой. — Конечно.
— Нам остаётся исполнить свой долг, — сказал Макс.
— А в чём он?
— Я имел в виду приказ Великого Мастера.
— Да, ты прав, — Рей Фолнер сделал большой глоток из своего стакана и поморщился. — И всё-таки, страшно.
Через четырнадцать часов «Пожиратель» вошёл в космическое пространство Меркурия. Гаруда передал коды идентификации таможенному спутнику, и кораблю предоставили допуск на восемь часов, достаточных для разгрузки, погрузки и технического осмотра.
Ещё через четверть часа «Пожиратель» подлетел к орбитальной станции «Гагарин-3». Сидя в рубке с Пшежиковским и отцом Эбнером, Макс наблюдал на мониторе за тем, как хабитат появляется в поле зрения. Ангел запрашивал связь с верфями, чтобы договориться с Эмилем-Антуаном Вейгором о встрече, но пока получал только отказы.
— Похоже, мы можем застрять здесь на некоторое время, — заметил отец Эбнер.
— У нас всего восемь часов, — напомнил Макс.
— Знаю, — отозвался священник, побарабанив пальцами по подлокотнику.
Пшежиковский запрашивал связь раз за разом, видимо, уповая на свою настойчивость. Наконец, коммутатор ответил, что верфи на связи.
— Соединяйте, — сказал отец Эбнер, подавшись вперёд.
В динамиках раздался тихий треск, потом довольно чётко мужской голос проговорил:
— Приём. Слушаю вас.
— Приём, — отец Эбнер нервно облизнул губы. — Говорит транспортный корабль «Пищевых агрегатов». Меня зовут Рихард Эбнер.
— Риношида Гутогава, личный секретарь мистера Вейгора. Чем могу помочь?
— У меня есть неотложное дело к господину Вейгору.
— Вы договаривались о встрече?
— Нет.
— Изложите мне суть проблемы, и я передам её мистеру Вейгору.
— Это дело личного характера.
Повисла короткая пауза, затем секретарь сказал:
— Минутку.
В рубке воцарилась тишина, нарушаемая лишь редким потрескиванием в динамиках.