Макса мало интересовала судьба местного священника, а поддерживать разговор только для того, чтобы не показаться равнодушным, не хотелось.
Перемешивая спагетти, чтобы равномерно распределить соус, он задумался о том, почему не так давно выбрал сон именно про Древний Египет и Некрополь. Было ли это совпадением или моментом предвидения? Мог ли он обладать даром ясновидения? Он взглянул на Хэлен, державшую кружку обеими руками и пившую кофе маленькими глотками. Мэтр Косовски говорил, что у него есть большие способности, нужно только тренироваться, чтобы их развить. Но он так и не последовал совету. А жаль.
Мысли Макса переключились на странное отсутствие людей в поселении. Если их убили, то где следы? Во всех помещениях царила разруха, но нигде не было ни единой капли крови — кроме багровой полосы в Центре.
Покончив с едой и кофе, Хэлен ушла, заявив, что хочет подышать свежим воздухом. Но, скорее всего, она почувствовала, что Макс не настроен разговаривать, и решила оставить его одного. Он был ей за это благодарен.
Поужинав, Макс сунул тарелку в автомойку и уселся в кресло. Прикрыв глаза, он решил немного поспать. Все вещи, кроме бластера, ему вернули, так что Макс подключил генератор гипносна и выбрал тот же сюжет, который не досмотрел. Подсоединив электроды к голове, он установил будильник, запустил программу и закрыл глаза.
Глава 20
Макс и Сатни-Хемуас вошли в зал, потолок которого подпирали пятидесятифутовые колонны, покрытые искусной резьбой, изображавшей сцены из жизни египетских богов. Здесь были и сотворение мира, и борьба Ра со змеем Аппопом, и его вознесение на небеса, и множество других сюжетов.
Вдоль стен стояли саркофаги, крышки которых были выполнены в форме человеческих тел. Макс видел изображение одного такого в виртуальном археологическом музее, но не смог вспомнить, кому из царей он принадлежал.
На полу виднелись выложенные бирюзой и янтарём изображения анха, скарабеев, кошек, крыльев Исиды и множество иероглифов, сливавшихся в пёстрый узор.
Подняв факел повыше, Сатни-Хемуас пошёл между рядами колонн, стараясь ступать как можно тише — видимо, опасался, что где-то притаились чудовища, охраняющие подземелье. Макс следовал за ним, вглядываясь в таящуюся вокруг темноту. Неверный свет факелов выхватывал то часть колонны, то саркофаг, но за восемь метров уже нельзя было разглядеть ничего.
— Господин! — окликнул Макс Сатни-Хемуаса просто для того, чтобы услышать собственный голос.
Принц резко обернулся и приложил указательный палец к губам, потом поманил Макса, чтобы тот подошёл ближе.
— Вы знаете, где мы? — прошептал Макс на ухо своему господину.
Тот молча покачал головой и двинулся дальше. Макс пошёл следом. Время от времени он оглядывался, чтобы убедиться, что за ними никто не крадётся. Но если беззвучно ступающие преследователи и были, то на свет не показывались.
Макс с принцем миновали уже около тридцати колонн, когда зал кончился, и они упёрлись в очередную дверь. Квадратная каменная плита была совершенно гладкой: её не покрывали ни трещины, ни иероглифы.
Сатни-Хемуас осторожно провёл по ней ладонью.
— Холодная, — прошептал он, поднимая факел, чтобы лучше рассмотреть стену над дверью, но там не было ничего, кроме плотно пригнанных друг к другу плит.
— Что будем делать? — спросил Макс.
— Пока не знаю, — принц присел и осмотрел пол около двери. — Должен существовать способ открыть дверь. Так?
— Наверное, — сказал Макс неуверенно.
Ему пришло в голову, что, если и есть потайной замок, то найти его может лишь тот, кто спрятал. Ему хотелось выбраться из этого жутковатого места и вернуться во дворец — будь что будет, пусть фараон гневается из-за сломанной статуи — всё лучше, чем бродить в этой зловещей тьме.
— Вот здесь, — пробормотал Сатни-Хемуас, ощупывая стену справа. — Что-то выступает. Должно нажиматься.
Макс наклонился, чтобы лучше видеть. Принц надавливал на один из элементов орнамента, покрывавшего каменные плиты. Вдруг на двери проявился рисунок: светящийся бледно-зелёным светом отпечаток ладони. От неожиданности Макс с Сатни-Хемуасом отпрянули.
Принц неуверенно протянул руку.
— Думаешь, надо приложить ладонь? — проговорил он.
— Наверное, — шепнул Макс.
Он сомневался, что хочет, чтобы эта дверь открылась, но отступать было некуда.
Сатни-Хемуас громко сглотнул и приложил руку к светящемуся отпечатку. Рисунок вспыхнул, кисть принца стала почти прозрачной, на коже проступили иероглифы, обозначающие Исиду, Тота, Гора и Анубиса. Принц тихо застонал. Голова у него запрокинулась, глаза закатились так, что стали видны одни белки, а в уголках губ появилась слюна. Макс со страхом подумал, что нужно оттолкнуть Сатни-Хемуаса от двери, пока не случилось непоправимое. Но в этот момент отпечаток погас, и принц тяжело опустился на колени. Макс едва успел подхватить его.