Однако он знал одно: Караул Смерти либо приведёт его к славе, либо уничтожит.
Афион Кордат смотрел, как аппарель челнока медленно поднимается. Вот она закрылась со всей мрачной окончательностью крышки саркофага.
«Я должен радоваться, – думал он с горечью. – Всё идёт так, как продиктовано судьбой. И всё же…»
Звук двигателей корабля поднялся до оглушительного рёва. Поначалу шатко, челнок медленно поднялся в воздух. Выпустив две струи пламени из небольших дюз на носу, он задним ходом выбрался на открытый воздух через устье ангара. Там, чёрной тенью на тяжёлом, полном снега небе, челнок развернулся и ушёл вверх, пропав из виду, на хвостах из дыма и пламени.
Кордат отпустил остальных и подошёл к краю ангара. Он всматривался в угольно-серый полдень ещё долго после того, как огни челнока растворились в небе.
– Возвращайся живым, Лиандро, – пробормотал он себе под нос. – Караул изменит тебя так, как нужно нам, но только если ты уцелеешь. Ты должен вернуться живым.
– Ибо без Кадаша[6] человечество будет сломлено и обречено на погибель.
Глава 7
Недра закончил пересчитывать монеты с последнего представления, прибавил те, что они заработали утром, и с гордостью сообщил то, что получилось, Ордиме, который лежал на шаткой койке и подрёмывал.
– Три дуката и семнадцать сантимов! Это на полдуката больше, чем вчера, босс.
Ордима приоткрыл левый глаз, глянул на мальчика и улыбнулся уголком рта.
– Возьми оттуда тридцать сантимов и принеси поесть чего-нибудь горячего, дружок. Мы это заслужили. Но перед этим, возьми ещё двадцать и скажи старому Скайману из соседнего квартала, чтобы починил вот эти вот башмаки... – Он указал на ноги Недры. – Они скоро развалятся. Сначала – башмаки. Я не хочу, чтобы ужин остыл, пока ты ходишь.
Недра чуть не спрыгнул с табуретки. – Правда, босс? Можно?
Ордима прикрыл глаз обратно и коротко кивнул.
– Только не трать деньги на гроксбургеры из переработанного мяса с лотка. Я хочу сегодня настоящей еды. Выбирай сам... Только, слышишь? – что-нибудь приличное.
Радость шла Недре. Она шла этим сияющим глазам и лицу, настолько чуждому злобы. Ордима мысленно вернулся в тот день, когда нашёл мальчика, чуть меньше года назад. Недра прятался в куске разбитой сливной трубы на южной окраине города. Выдали его всхлипывания. Мальчика жестоко избил один из шахтёров, которому Недра отказался отдать содержимое своей миски для милостыни. Шрамы у него до сих пор не прошли: ни снаружи, ни внутри. Ордима так и не нашёл мерзавца. Сейчас уже можно было не надеяться, что когда-нибудь найдёт. А жаль: немного справедливого насилия было бы очень кстати. Хотя сейчас уже...
Всего несколько дней осталось. Чёрт, мне будет тебя не хватать, мальчик.
– Отправляйся, – велел он Недре. – Мне нужно соснуть.
Мальчишка сунул в карман монеты, сдёрнул матерчатую сумку с крючка у двери, нахлобучил колпак, распахнул дверь и исчез на улице.
Дверь захлопнулась. Ордима послушал, как башмаки Недры простучали под ржавеющими ставнями. Когда звук шагов стих, он перекинул короткие ноги через край койки и встал. Кривая нога отдавала болью при каждом движении. Как всегда, но он научился почти не обращать на неё внимания. Ордима повернулся и, склонившись к койке, вытащил из-под неё чёрный кейс из пластали, перенёс его на стол и сел. На кейсе не было никаких отметок, но он был тяжёлым и сработан безупречно. Слишком дорогая вещь для простого уличного актёра. На поверхности кейса располагалась небольшая цифровая клавиатура. Ордима ввёл двадцатичетырёхзначный код доступа – пальцы его двигались с такой скоростью, что их трудно было различить. Послышалось тихое шипение: стазисный затвор отключился. Крышка скользнула назад на пару сантиметров, а затем развернулась стоймя, явив мощный полевой когитатор и модуль пакетной связи внутри.
Ордима наклонился вперёд и позволил маленькой лазерной линзе в верхней части корпуса просканировать сетчатку левого глаза. После полусекундной задержки отсвечивающий чёрный экран моргнул и ожил.
«Выберите функцию» высветилось на экране.
– Доклад 227а/Холиксе, – сообщил Ордима приглушённым голосом.
«Просмотреть предыдущие записи? Начать новую запись? Другое?», – поинтересовалась машина.