Дозуа, не самый уродливый мужчина на свете и, к тому же, наследник значительной части богатства своей семьи, этого понять не мог. Он всегда пользовался немалым успехом у пассажиров женского пола. Но с другой стороны, он ещё никого так не хотел уложить в постель, как леди Фару Деванон. И опять Дозуа позволил взгляду пройтись по этим бёдрам. «Высший класс!». Пожалуй, в этом и заключалась проблема. Наверное, она почувствовала его жгучее нетерпение – и это её оттолкнуло. «Уже поздно изображать равнодушие, – подумал Дозуа, – путешествие закончилось». Они с экипажем доставили её, как и было оговорено, на Кьяро. Семья Деванон хотела заполучить контракты на поставки промышленного оборудования сюда, хотя зачем это делать на планете, удалённой от всех основных имперских торговых путей – это выше его понимания. Она вскользь упоминала какие-то дальние семейные связи, но Дозуа в этот момент был слишком занят любованием изящной линией её шеи.
Перед отлётом он досмотрел её груз, как и положено капитану: по большей части шахтёрские лазеры и тяжёлое оборудование, немного расходных материалов. Лично для него мало интересного. Это будет продаваться – даже, пожалуй, с приличной наценкой – но, согласно его собственным источникам, добыча на Кьяро пришла в упадок десятки лет назад. Очень похоже, что семья Деванон запирает ворота уже после того, как грокс оттуда дёрнул, образно выражаясь.
«И всё это значит что? – с горечью спросил себя Дозуа. – Тебе какая разница? Высади её с «Македона» – и дело с концом».
Его ждут и другие контракты, и, хотя ни с одного из них он не заработает столько, сколько с контракта с Деванон, они, по крайней мере, не повергнут его в такую фрустрацию. Леди Фара заговорила, вернув его к действительности. Даже её гладкий голос – голос женщины, получившей воспитание и образование по самому высшему разряду, доступному её семье, – разжигал в нём огонь страсти.
– Я, конечно, видела пикты, – поделилась она, не оборачиваясь от окна, – но необычность её по-настоящему становится явной лишь для невооружённого глаза, вы не находите?
Дозуа подошёл и стал рядом. Даже стоя в метре от этой женщины, ему мерещилось ощущение жара, исходящего от её тела. Разозлившись, Дозуа попытался сосредоточить мысли на планете внизу.
– На такой я ещё не бывал, – согласился он. – Хотя повидал подобных округлостей порядком.
Леди не утрудила себя даже улыбнуться.
– Видите тёмный пояс вон там? – указала она. – Нистарейское ущелье. Проходит по всей окружности планеты. В среднем четыре километра глубиной. Весьма примечательно.
Дозуа взглянул туда, куда указывал женский пальчик.
– Я прочитал досье.
Его самого поразило, как неприветливо прозвучал его голос. Дозуа торопливо взял себя в руки и прибавил уже мягче:
– В настоящий момент ведутся споры, как я полагаю, о происхождении каньона. Между прочим, есть веские доказательства, что это искусственное сооружение. Говорят, его создала какая-то древняя раса ксеносов. С другой стороны, мало ли что говорят, не так ли?
– Я могла бы в это поверить, капитан. На самом деле, думаю, я могла бы поверить во что угодно касательно этого мира. Странность словно вплетена в самую его суть.
С этим не поспоришь. Такой планеты, как Кьяро, Дозуа не видел за всю прожитую жизнь, хотя путешествия приводили его к внешним границам двух сегментумов. Однако ничто им виденное не выглядело настолько странно. Ось вращения Кьяро направлена точно в центр местного солнца, Иенво, отсюда здесь, в отличие от других миров, нет смены дня и ночи. Для обитателей внизу, на дне каньона, похоже, меняются только звёзды на небе по мере того, как планета обращается вокруг своей оси. Для обитания человека пригодно только дно Нистарейского ущелья и больше ничего. Северное полушарие Кьяро непрерывно омывается обжигающим, слепящим сиянием Иенво, в то время как в южном полушарии вечно темно и смертельно холодно.
«Ночная сторона и Дневная сторона, – подумал Дозуа, – и люди, влачащие жизнь в узкой щели между ними. Бедолаги. Нет, или дайте мне капитанскую жизнь, или убейте».
Да, Нистарейское ущелье обитаемо, однако люди занимают в нём совсем небольшую часть. На Кьяро всего два больших города: Наджра и Холиксе. И между ними всего шестьсот девяносто километров. Холиксе, более крупный из двух, населяют по большей части гаррахим – основная нация на своём родном мире Дельты Рагаша-3. Их массово завезли на Кьяро для работ в промороженных шахтах Ночной стороны. Согласно файлам, которыми леди Фара любезно поделилась, гаррахим – выносливое, коренастое племя, склонное к быстрому переходу на насилие и высокому потреблению алкоголя. Сами по себе, эти факты представляли для Дозуа мало интереса – в трюмах у него алкоголя было не много и ещё меньше оружия. Однако, зная по опыту, что некоторая часть таких культур также склонна к определённым химическим пристрастиям, Дозуа весьма воспрял духом. Какую бы прибыль ни несла капитану и экипажу «Македона» финансовая поддержка леди Фары, не приторговывай он ягой, средств с трудом удавалось бы наскрести только на топливо. Перевозка и продажа незаконного наркотического корня наказуема смертью, однако корень настолько сильнодействующий, и его настолько трудно обнаружить обычными методами досмотра, что умеренное количество товара можно легко спрятать, а по прибытии к целевому рынку сбыта соответствующим образом разбавить и смешать с реагентами. В Холиксе на ягу будет спрос, это Дозуа мог сказать точно. Другие корабли здесь садятся редко, разве что грузовики Адептус Механикус, но жрецы Омниссии на чёрном рынке конкуренции не представляют. Им плевать на всё, кроме своей безумной одержимости технологиями.