Меньший из двух городов Кьяро – Наджра, хоть и официальная столица, но – совсем другое дело. Туда заезжать в планы Дозуа не входило. Какими бы ни были причины, встречи у леди Фары были назначены только в Холиксе, так что транспорт она наняла исключительно туда. Жаль в каком-то смысле, потому что Дозуа предпочитал посещать планетарные столицы, отправляясь на поверхность, но в этот раз, похоже, жалеть особенно нечего. Жители Наджры вряд ли позволят себе побаловаться его товаром, вызывающим опасную зависимость. Город этот населяют хасмири: набожные, трудолюбивые и верные аскетическому учению своего обожаемого Святого Суфры. Хасмири работают на Дневной стороне, пробивая и разрабатывая охлаждаемые машинным способом туннели под спекшейся поверхностью северного полушария. Суфра был из тех кислолицых святых, которые всю свою жизнь проклинают удовольствие во всех его мыслимым формах. Нет. С хасмири дела не сделаешь.
«Значит, только Холиксе, – сказал себе Дозуа. – Только гаррахим. Сел, сдал и слинял. И прости-прощай, чёртова искусительница!»
– Как вы думаете?
Дозуа вздрогнул, внезапно осознав, что леди продолжала разговор, пока его мысли вертелись вокруг бизнеса.
– Простите, м’леди, – извинился он с вымученной улыбкой. – Я на мгновение отвлёкся. Вы говорите о происхождении ущелья? Однозначных объяснений нет, даже после тысяч лет проживания там людей. Думаю, на загадки Кьяро мы никогда не узнаем ответы. С другой стороны, даже если марсианские жрецы когда-нибудь раскроют её секреты, разве с нами они поделятся? Сомневаюсь.
Леди Фара повернулась к нему и улыбнулась алыми губками самой изящной формы. Дозуа показалось, что он услышал, как в ушах зашумела кровь: красные кровяные тельца трутся изнутри о стенки сосудов.
– Есть такие тайны, которые лучше не разгадывать, вы не находите? – промурлыкала леди. – Что за жизнь без небольшой доли таинственности?
«Сейчас или никогда, – подумал капитан. – Последний бросок».
– Тайнам всегда есть место в жизни, – согласился он, слегка наклоняясь ближе, – но всё же: что за радость, когда вопрос остаётся без ответа? У нас есть час, дорогая Фара, – он умышленно опустил надлежащий титул. – Не стоит ли нам окончательно ответить на вопрос, который встал между нами с того самого дня, как вы поднялись на борт?
Леди Фара умело изобразила непонимание: – И какой же это вопрос, дорогой капитан?
«Ты посмотри, как она играет!»
Дозуа придвинулся ещё на дюйм ближе и сделал умильные глаза.
– Вопрос, который всегда стоит между мужчиной и женщиной, моя дорогая. Простой вопрос: насколько приятно это будет?
Леди Фара разразилась очаровательным, почти музыкальным смехом. Отсмеявшись, она приложила свою прохладную белую ладошку к его щеке и сообщила:
– Мне было с вами так хорошо, капитан. Правда, ваше общество и ваше остроумие сделали долгое и скучное путешествие гораздо терпимее, и за это я вам очень благодарна.
Улыбка Дозуа, казалось, стала приклеенной. Она... она смеялась над ним на самом деле. Он для неё какой-то клоун, что ли?
– Я должна поторопить свою свиту, – она убрала руку с его лица. – Нужно приготовиться к спуску. А пока – прошу прощения.
На этом она развернулась и прошествовала к дверям в дальнем конце помещения. Желтеющий у входа череп-считыватель опознал её. Красные огоньки в глазницах моргнули, сменившись зелёными. Дверь с шипением растворилась, выпустив две зеркальных струи маслянистого пара. Дозуа застыл в онемении, глядя, как она уходит. Не обернувшись, Фара Деванон выскользнула в коридор, плавно двигая бёдрами, точно гладкая чёрная пантера. Капитан вернулся к обзорному иллюминатору и причудливой планете внизу.