Притормозил.
— Подвези до дома, а?
— Подвезти?
— Мы вот купили, а как доставить-то?
Рядом с парой стояли два картонных короба. Не слишком большие, но да, на себе тащить — это не дело.
— Куда везти?
Он назвал адрес. Неблизко. Частный сектор, транспорт напрямую туда не идёт, но ведь есть такси. Так я ему и сказал.
— Час ловим. Нет такси, — ответила женщина.
Ну, бывает. А холодно, хоть и апрель. И дождик пока накрапывает, а потом и польёт.
— Три рубля, — привел аргумент мужчина.
Три рубля — это серьёзно.
Я вышел, открыл багажник.
— Ставьте…
— Там это… Радиоаппаратура. Может, на заднее сидение?
Я постелил коврик, слоёный, сантиметр жесткой резины, четыре сантиметра пенопласта, опять сантиметр резины. Итальянский коврик, прилагается к машине.
— Можно хоть фарфор перевозить.
Мужчина потрогал коврик, вздохнул, и поставил коробки. Ага, в одной — магнитофон «Юпитер», в другой — колонки.
Я зафиксировал груз растяжными ремнями. Мужчина повеселел.
Усадив пассажиров, мужчину на переднее сидение, рядом со мной, чтобы дорогу подсказывал, я тронулся.
Нет, я не добрый тимуровец-переросток. И не на три рубля позарился, хотя три рубля — деньги в общем-то, неплохие. Просто проверяю — и себя, и окружающих. Видеть в каждом своего убийцу неполезно для психики. Да и вероятность того, что я поеду мимо ЦУМа была мизерна, как там могли быть убийцы? Или у них на каждом углу свои люди?
Ехал я неспешно, аккуратно, да и дорога здесь, в центре города, приличная.
— Решили магнитофон купить, — завёл разговор мужчина.
— Серьёзная вещь, — ответил я.
— Да, серьёзная. Но зачем деньги на книжке держать? Вчера двенадцать тысяч предел был, а завтра, глядишь, и две тысячи скажут жирно. Грядет пятилетка скромности, носом чую. Вот и купил. Так-то я заглядывался давно, да деньги жалел.
— Чего их жалеть, — сказала женщина. — Проку с них, на книжке-то. Ты лучше нос свой пожалей.
— Не скажи. Мало ли что может случиться…
— Вот и случилось.
Видно было, что спор этот не сегодняшний, не горячий, и теоретический. Не было у них двенадцати тысяч. Может, три или четыре. Было. Магнитофон-то дорогой.
— А у вас есть магнитофон? — спросил мужчина, не желая спорить с женой при постороннем человеке.
— У меня простой, воронежский кассетник. Да я его редко и включаю.
— А мы музыку любим, — ответила жена. — Гости придут, потанцевать можно, просто послушать.
Мы постепенно приближались к цели.
Мужчина нервничал. Лоб, виски покрыли капли пота.
— Сейчас тут выбоины пойдут, — сказал он.
Я сбросил скорость.
И в самом деле выбоины. Одну, вторую я объехал, а перед третей сбавил скорость до пешеходной. Если будут нападать, то сейчас самое время.
Миновали мягко, чай в стакане не расплескать.
— Проехали, — с облегчением сказал мужчина. Пот его был переживанием за магнитофон, не растрясло бы. А вовсе не признаком готовящейся атаки.
Так мы и доехали до одноэтажного домика. Во двор я не заезжал, да меня и не просили. Рассчитались, вытащили коробки, и пошли к себе, счастливые. Вещь пока запакована, совсем-совсем новая, магнитофон Шредингера. Можно мечтать.
К техникуму я подъехал точно в срок.
Чернозёмский Геологоразведочный Техникум имени Серго Орджоникидзе сегодня отмечает пятидесятилетие со дня основания. И сегодня День Геолога. Удачное совпадение.
Я — один из почётных гостей.
Прежде бывать в нём не доводилось. Мимо проезжал, поглядывал с интересом, но геологи — это одно, а медики — другое.
С интересом — потому что здание историческое, охраняется государством. До революции это была духовная семинария, строили на века, капитально, и сейчас она среди современных зданий выглядит как рыцарский доспех меж довоенных гимнастерок. Впрочем, исторических зданий в Черноземске немало, война не докатилась до города, не пустили.
«УАЗ» я поставил рядом с парочкой «ГАЗ — 69», стоявших чуть сбоку от главного входа. Вышло уместно. «ЗИМ» бы выделялся, а вот «УАЗ» — один из. Свой.
Хотя тут были и «Волги» с оленями, и «Волги» без оленей, и даже одна «Победа». Не меня же одного пригласили.
Я прошёл в здание.
— Вы куда, — остановил меня студент у входа. С красной повязкой на плече. Дежурный.
— Сюда, — и я показал ему пригласительный билет.
Он прочитал.
— Извините, не узнал, Михаил Владленович.
Ну да. С тех пор, как вместо «ЗИМа» у меня «УАЗ», я стал человеком-невидимкой. Ну, почти. Прежде видно было издали: «вот по дороге едет „ЗИМ“, и мы на Чижика глядим!» А теперь «Пусть по дороге едет „УАЗ“, какое дело нам до вас!»