И мы вернулись в зал. Не все.
Может нужно с десяток лет,
С вокалом у ребят плоховато. И техника игры хромает. А так ничего, стараются. В зале публика млеет. Чувствую, они тоже времени в перерыве не теряли. Нет, не «Столичную», но вот «Стрелецкую» — очень может быть. Но в меру.
И только в девятом часу я вернулся в «УАЗ».
При свете плафона осмотрел заднее сидение: в кино злодеи часто прячутся там, а потом кааак выскочат!
Злодеев не нашёл. Нашёл на полу бумажный конверт. Большой. А внутри — чек магазина и паспорт магнитофона «Юпитер». С гарантийными талонами.
Ох, переживают хозяева: магнитофон без гарантии — как корабль без спасательных шлюпок.
Ладно, крюк невелик.
Доехал, остановился у дома. На улице, на столбе метрах в десяти — фонарь. А в доме темно.
Я помигал фарами, посигналил.
Никакой реакции. Может, в кино пошли, в гости, мало ли.
Вышел, подошёл к калитке, и бросил конверт в щель почтового ящика.
— Эй, вы что тут делаете?
А, бдительная соседка. Лет шестидесяти. Это хорошо.
— Я сюда днём людей подвёз, с грузом. Мужчину и женщину. Не знаете, где они могут быть?
— Мужчину и женщину?
— Да, — и я коротко описал их. Рост, возраст, цвет волос. Одежду.
— Здесь такие не живут.
— Как не живут?
— Так. Здесь Клавдия Михайловна живет. Сейчас отлучилась, а скоро придёт.
— Может, сдала комнату?
— Клавдия Михайловна? У неё сын в загранплавании, зарабатывает дай Бог каждому. И не любит она чужих. Она и своих не шибко любит.
Я огляделся. Нет, тот дом, тот. Никаких сомнений.
— Ошибся, значит. Тогда я поеду. Извините, что потревожил сигналом.
— Езжай, — соседка не препятствовала, махнула рукой, пошла обратно, в дом напротив.
Мне несколько раз, ещё когда я ездил на «ЗИМе», указывали неправильную дорогу. В обратную сторону. Или вообще в никуда. Неприязнь работяги к мажору, да. Возможно, и сейчас то же: хотя «УАЗ» и не мажорный автомобиль, но все-таки автомобиль. У меня, сопляка, есть, а у неё, заслуженной работницы, нет. Вот и решила пошутить. Вреда-то с этой шутки особого нет? Нет. Или к ней уже пришёл Альцгеймер? Непохоже, но я ведь не приглядывался, она стояла спиной к фонарю. Или это она так пошутила, сегодня же первое апреля?
По пути в Сосновку дорогу мне перебежал заяц.
Глава 5
Синдром Ивана Карамазова
Сон меня бежал. Я и погулял часок по спящей Сосновке, и прочитал десяток страниц «Панчатантры», и даже решил кроссворд из последнего номера «Огонька», а — не спится, и всё.
Что-то беспокоит, а что — не понять. То ли мышь грызет в углу засохшую хлебную корочку, то ли сверчок вспоминает старую песню. Но ни мышей, ни сверчков в доме нет, хоть нарочно заводи.
Сел за стол, разбирать почту — последние дни как-то манкировал. Жил по Фишеру: кто я такой, чтобы мне писали важные для меня — а не для отправителя — письма?
Но всё-таки посмотрел. Да, просьбы, просьбы, просьбы. Прислать шахматных книжек. И подписку на «Поиск». И компьютер «Чижик». И денег на инвалидную коляску с мотором. И денег на покупку дома в деревне. И просто денег, а то жизнь не складывается.
В корзину, в корзину, в корзину…
«Уважаемый Михаил Чижик! Сообщаем вам, что никаких претензий по поводу того, что вы застрелили Айшета и Кумыскина, у общества к вам нет. Вы, во-первых, были в своём праве, а во-вторых, Айшет и Кумыскин, пойдя на сотрудничество с властью, поставили себя вне общества. Говоря по-киношному, ссучились. Потому и впредь, если кто-то покусится на вас и на ваших близких, можете делать с ними что угодно, честные воры будут не в претензии. Смотрящий за Чернозёмском довёл до сведения общества, что любой, кто покусится на ваше имущество, сделает это на свой страх и риск. Люди это не одобрят, отнюдь.
Желаем успехов».
И закорючка вместо подписи.
Любопытно. Но, думаю, это кто-то шутит. Шутников везде хватает. «Отнюдь», как же. Хотя… Айшет и Кумыскин — то ли фамилии, то ли прозвища. Можно спросить у Тритьякова, кем, собственно, были те уголовники, что участвовали в налёте.
А можно и не спрашивать.
В конце концов, что следует из этого письма? А ничего не следует. Если это шутка, то пусть и остаётся шуткой. А если это написали «воры в законе», то что? То опять ничего. Грабить меня в Сосновке — затея так себе. Во-первых, территория дач — не всех, а некоторых — охраняется, во-вторых, если что, искать преступников будет вся королевская рать, и, в-третьих, получить пулю в голову — то ещё удовольствие. Да и какая особая пожива их ждёт? Доходы мои они предположительно могут узнать через сберкассу. Ничего особенного. С марта я стал больше платить Вере Борисовне, больше и садовнику, Андрею Петровичу, увеличил суммы на расходы, но не сверхъестественно, а в пропорцию. Так что налички в доме немного — ну, в мировом масштабе. Редко более тысячи. Обстановка? Её могут видеть газовщики, столяры, водопроводчики, прочий мастеровой люд, который под надзором Веры Борисовны время от времени выполняет необходимые работы. И что они видят? Телевизор большой, но чёрно-белый. Старый радиоприемник без колонок. Мебель? Мебель хорошая, но вынести что шкаф, что кровать, тем более рояль? В нашем посёлке?