Выбрать главу

– Погоди… может… зайдем сюда? – предложила она, трясущейся рукой указывая на часовую лавку Касабиана.

Заметив какой-то блеск, она поначалу решила, что это медь в переплете окна, но в скрытом за мешаниной маятников, противовесов и сияющих деревянных шкафчиков камине действительно горел огонь, а на двери было написано: «Открыто всегда». Когда замерзшие путники вошли внутрь, на них обрушилось многоголосое тиканье всевозможных часов: напольных, настольных, с кукушкой и без. Внезапно оказавшись в тепле, Скарлетт ощутила покалывание в руках и ногах, которые уже почти перестала чувствовать. Разогретый воздух опалил легкие.

– Есть здесь кто-нибудь? – спросила она надтреснутым голосом, но ответом ей был лишь перестук зубьев и шестеренок, выводивших свое «тик-так, ток-тик».

Часовая лавка была круглой, как циферблат, пол выложен мозаикой, пестрящей цифрами в самых разных начертаниях, а стены увешаны многочисленными часами: у одних стрелки двигались в обратную сторону, другие выставляли напоказ все колесики и рычажки, третьи и вовсе походили на игрушку-головоломку, детали которой соединялись друг с другом на исходе часа. В стоящей в центре комнаты массивной стеклянной витрине были заперты карманные часы, способные, если верить надписи, поворачивать время вспять. При иных обстоятельствах Скарлетт непременно заинтересовалась бы всем этим, но сейчас ей хотелось одного – как можно ближе подобраться к камину, в котором, потрескивая, жарко пылало пламя. Она бы с радостью растеклась лужицей прямо перед ним. Хулиан отодвинул в сторону защитный экран и поворошил поленья кочергой.

– Нужно снять мокрую одежду, – сказал он.

– Я… – заупрямилась было Скарлетт, но замолчала, когда он подошел к большим старинным часам палисандрового дерева. На полу перед ними обнаружились две пары ботинок, а по обеим сторонам корпуса свисали вешалки с одеждой.

– Похоже, твоего прихода здесь ждали, – произнес Хулиан, в голосе которого снова зазвучала веселая насмешка.

Стараясь не обращать на его поддразнивания внимания, Скарлетт подошла ближе. По соседству с одеждой, на позолоченном столике, разрисованным лунными часами, в причудливой вазе алели розы, а на подносе возле них обнаружились инжирный хлеб, чай с корицей и записка:

Послание было написано на такой же бумаге с золочеными краями, что и письмо, которое Скарлетт получила на Трисде. Ей стало интересно, всех ли гостей магистр принимает схожим образом. Скарлетт не верила в собственную исключительность, но в то же время сомневалась, чтобы каждый прибывший на Караваль получал персональное приветствие и красные розы.

Хулиан покашлял, чтобы привлечь ее внимание.

– Ты позволишь? – Отстранив Скарлетт, он схватил с подноса кусок хлеба, сдернул с вешалки предназначавшуюся для него одежду и принялся расстегивать ремень на штанах. – Если захочешь посмотреть на то, как я переодеваюсь, я возражать не стану.

Смутившись, Скарлетт поспешно отвернулась, мысленно обвиняя Хулиана в полнейшем пренебрежении правилами приличия. Ей и самой нужно было переодеться, но нигде не было укромного уголка, чтобы сделать это вдали от чужих глаз. Комната, конечно же, не могла уменьшиться с тех пор, как они пришли, и все же только теперь Скарлетт заметила, насколько она мала: до входной двери всего-то метра три.

– Если ты повернешься ко мне спиной, мы оба сможем переодеться.

– Мы и стоя друг к другу лицом вполне способны это сделать, – ответил Хулиан, в голосе которого снова звучала насмешка.

– Я не это имела в виду! – вспыхнула Скарлетт.

Хулиан лишь негромко хмыкнул, но когда Скарлетт подняла голову, оказалось, что он действительно встал к ней спиной. Как бы она ни старалась не глазеть на него, не могла не заметить, какое мускулистое у него тело. Ее внимание привлек толстый уродливый шрам между лопаток. Еще два обнаружились чуть ниже, на пояснице. Похоже на то, как если бы его исполосовали ножом.

Судорожно сглотнув, Скарлетт испытала чувство вины: нечего было его рассматривать! Поспешно схватив предназначавшуюся для нее сухую одежду, она стала переодеваться, стараясь не думать о том, что же с Хулианом могло случиться. Будь она на его месте, не захотела бы, чтобы кто-то видел шрамы.

Многие годы от побоев отца на ее теле оставались синяки, и со временем она научилась одеваться сама, чтобы их никто не видел. Умение обходиться без помощи служанки могло бы ей сейчас пригодиться, но полученное от Легендо платье, к вящему разочарованию Скарлетт, оказалось совсем простеньким – не такими представляла она наряды для Караваля. Ни корсета, ни нижних юбок, ни турнюра, лиф выполнен из ткани тусклого бежевого цвета, подол гладкий.