— Странник, ты принес с собой счастье!— сказал он и высыпал ему на голову блюдо золотых монет.
Тогда младший царевич сказал:
— Я не странник, спросите у сладкоголосого соловья, он все расскажет вам.
— Где ты слышал, чтобы птица говорила?— удивился шах.
Но тут сладкоголосый соловей заговорил человеческим голосом и поведал шаху все от начала до конца.
Шах увидел, что его власти пришел конец, ибо народ, узнав, кто спас город от беды и несчастья, стеной встал за молодого царевича.
Злой шах со старшими сыновьями сбежал из города.
Сорок дней угощал царевич всех на своей свадьбе. И пери сказала ему на прощанье: «Когда захочешь меня увидеть, зажги мой волосок — и я явлюсь».
Так народ был избавлен от притеснений шаха, а царевич достиг исполнения .своих желаний.
Был я на той свадьбе, поел плова, намазал салом усы я бороду и вернулся домой.
Перевод Л. Сацердотовой
НАСЫР ПЛЕШИВЫЙ
Встародавние времена правил городом Кокандом некий шах. У этого шаха была любимая редкостная пиала. Хоть бы кто и тысячу раз всю землю обошел, другую такую пиалу не смог бы найти. Мало того, что она была очень красивая, в темные ночи она сияла, как луна.
Держал шах эту пиалу в золотом сундуке. А ту комнату, где стоял этот сундук, стража день и ночь охраняла.
Когда шах садился пить чай, он посылал за пиалой своего самого верного слугу. Слуга открывал особым ключом золотой сундук, осторожно вынимал драгоценную пиалу и бережно нес ее шаху. А другой верный слуга был специально приставлен, чтобы наливать в ту драгоценную пиалу чай.
Шах каждый раз, когда пил чай, вертел в руках пиалу и любовался ею.
Однажды призвал шах своего самого верного слугу и приказал ему принести драгоценную пиалу.
Слуга в тот же миг взял ключ и пошел. Но когда он нес ее, споткнулся и уронил пиалу на пол. Разбилась она на тысячу черепков.
Слуга испугался шахского гнева и бежал из дворца.
Ждет шах слугу с пиалой, а того все нет. Надоело шаху ждать. Послал он за слугой другого слугу. Тот ушел и тоже не вернулся. Послал тогда шах за слугами своего визиря. Пошел визирь и видит — валяются на полу мелкие осколки.
— Ох, так вот в чем дело!— сказал себе визирь.— Вот почему слуги не вернулись. Они пиалу разбили и потому бежали, что шаха боятся. Конечно, если б они не убежали, шах приказал бы их немедленно казнить.
Собрал визирь с пола черепки драгоценной пиалы в полу халата и пошел к шаху.
— Не прогневайся, мой падишах,— сказал он,— большая беда приключилась.
— Какая беда? Говори скорей!— закричал шах. Визирь ответил:
— Если кровь мою пощадите, сейчас скажу.
— Пощажу, говори!— сказал шах.— Только говори.
— Господин, ваша любимая пиала разбилась. Слуга побоялся вашего гнева и убежал. И другой слуга, которого вы за ним послали, тоже испугался и убежал. Вот все, что осталось от вашей любимой пиалы.
И визирь подал шаху черепки разбитой пиалы.
С горя шах несколько дней ничего не ел, худеть стал, наконец совсем заболел и в постель слег. Пролежал он сорок дней и сорок ночей и только тогда пришел в себя. Приказал он созвать со всего Кокандского шахства гончаров. Собрались гончары, вышел к ним шах и говорит:
— Вот, гончары, была у меня самая красивая на всей земле любимая пиала, знаменитая, драгоценная, и она разбилась. Если кто из вас починит мою пиалу и сделает ее такой, какой она раньше была, дам ему все, что его душа пожелает. Но если он меня обманет, скажет «починю» и не починит, прикажу ему голову отрубить, и все имущество в казну заберу. Смотрите сами, кому вы это дело доверить можете.
Гончары посоветовались и попросили дать им сорок дней сроку. Взяли они черепки пиалы и ушли.
Сорок дней старались гончары, но что они ни пробовали, как они ни старались, так и не смогли пиалу починить. Приказал шах всех их казнить.
Приводили к шаху гончаров из других городов. Но и те не сумели пиалу починить. Впал шах в ярость и приказал всем головы отрубить.
Так казнил шах всех злосчастных гончаров в кокандской земле.
Потом созвал он народ и спросил:
— Еще где-нибудь гончары остались?
Вышел один человек из толпы и сказал:
— Ваше шахское величество, в одном кишлаке есть сорок гончаров. Только они не очень искусные гончары. Вы сами знаете, что самые лучшие, самые знаменитые не смогли починить вашу пиалу. Так что на этих гончаров вы не надейтесь.
Но шах приказал привести и этих сорок гончаров. Отправились шахские слуги в кишлак и насильно привели к шаху гончаров.
Показал им шах разбитую пиалу.
— Вот смотрите,— сказал он,— если можете починить эту пиалу — чините, если не можете — все равно чинить заставлю.
Гончары только руками развели.
— Никогда,— говорят,— мы такой работы не делали.
Шах рассвирепел и приказал:
— Чините, иначе головы прикажу вам отрубить. Даю вам сроку сорок дней.
Увидели гончары, что делать нечего, поклонились и сказали:
— Ладно, попробуем.
Взяли черепки и ушли в свой кишлак.
Идут они домой и говорят друг с другом:
— Если он так со знаменитыми гончарами поступает, то с нами что будет?
Вернулись они в кишлак, собрались, посоветовались, однако сколько головы не ломали, ничего не могли придумать, чтобы пиалу починить. У одного из этих сорока гончаров был ученик по имени Насыр Плешивый. Услыхал он, как гончары спорят, пришел к ним и говорит:
— Эй, мастера, что вас беспокоит, о чем у вас такой жаркий спор?
Они ему отвечают:
— А тебе какое дело! Ты знай свое — глину копай.
Поругали его и прогнали.
Прошло девять дней, Насыр видит, что мастера все хмурятся, все о чем-то шепчутся, и говорит:
— Удивляюсь, что это с вами стало? Какой бес в вас залез, что вы все спорите по-пустому. Про еду забыли. Зачем вы от меня это втайне держите? Может, и я вам что-нибудь придумаю.
Но гончары Насыра и слушать не захотели и давай на него кричать:
— Тебя еще тут не хватало! Чего лезешь в наши дела? Убирайся вон, пока тебя палкой не огрели.
Вдруг один старый гончар сказал:
— Постойте, братцы, в каждой голове что-нибудь да есть. Плешивый все же ученик гончара. Он нам хочет помочь, а мы его гоним. Прошлый раз пришел — прогнали и теперь гоним. А зачем? Вот мы уже девять дней головы себе ломаем и ничего придумать не можем. Давайте расскажем ему про нашу беду, посмотрим, может быть, он что-нибудь полезное придумает.
Подумали гончары: «Правду он говорит».
Тогда один из них обратился к Насыру:
— Ну, Плешивый, тут знаешь какое дело. Водили нас к шаху. Дал он нам черепки пиалы и сказал: «Если можете починить ее — почините, если не можете — все равно чинить заставлю». Пришлось нам взяться за это дело. Уже многих гончаров шах за эту пиалу мечом погубил. Теперь наша очередь пришла. Как склеить пиалу — не придумаем. Тут не только за сорок дней, но и за сорок лет ничего не сделаешь.
Насыр им тогда сказал:
— Если в этом вся загвоздка, так у меня для вас есть средство.
Сорок гончаров удивились:
— А ты правду говоришь? Ну, говори, какое средство!
— А вот какое,— говорит Насыр.— Через сорок дней придут шахские слуги. Вы им так скажите: «Вот отец этого Плешивого был самый знаменитый мастер-гончар. Когда вашу редкостную пиалу делали, он тоже над ней работал. Плешивый у него многому научился и теперь хочет попробовать, не удастся ли ему эту драгоценную пиалу починить.
Один из гончаров обрадовался:
— Ну что ж, нам все равно. Только знай, Плешивый, если ты склеить пиалу не сможешь, шах все равно тебя казнит.
— Ладно,— сказали гончары Насыру.— Раз ты так хочешь, пусть будет по-твоему.
Кончились сорок дней. Пришли в кишлак шахские слуги. Созвали они всех сорок гончаров.
— Ну что, починили пиалу?— спросили шахские посланцы.
Один из гончаров ему ответил:
— Почтенные шахские слуги, тут такое дело. Оказывается, эту пиалу вместе с другими мастерами делал отец этого Плешивого. И он тогда говорил, что пиалу, которую он сделал, никто другой, кроме него, починить не сможет. Такой уж его отец был замечательный Мастер, но и Плешивый мастер хороший. Он даже нас гончарному делу учил.