Хайран поспешил к лекарю Петехонсису и, чтобы не вести лишних разговоров, попросил слугу показать ему судилище.
Хайран шел в сопровождении слуги и потому мог узнать, для чего предназначены прекрасные строения, столь изысканно украшенные, что даже ему, жителю Пальмиры, они показались удивительными.
— Вот здесь помещения и купальни для придворных дам, комнаты с фонтанами, танцевальные и музыкальные залы, — говорил слуга, то и дело останавливаясь у стен и колоннад.
Они остановились у бронзовых кружевных ворот сада, который принадлежал супруге повелителя. Помимо удивительных растений, доставленных сюда из Индии, Персиды и Греции, здесь были устроены загоны для львов, пантер и рысей, причудливые навесы для пестрых попугаев. Белые лебеди плавали по глади маленьких озер. Веселые певчие птички разливались трелями среди зеленой листвы. Из сада веяло прохладой и доносились запахи цветов.
— А вот и судилище, — сказал слуга и, поклонившись, ушел.
Хайран очень быстро нашел жилище лекаря Петехонсиса. Купец застал его за свитками пергамента. Стол был уставлен замысловатыми маленькими сосудами, в которых хранились целебные настойки, мази, порошки.
— Прими меня, благородный Петехонсис, я твой должник и твой проситель. Случилось так, что ты спас в пути мою рабыню, девочку Сфрагис. Ты вылечил ее от лихорадки, которая могла бы свести ее в могилу. А ведь я так и не отблагодарил тебя. Когда стал искать — не нашел. А потом я увидел тебя во дворце, когда ты шел к царевичу спасать его от страшной болезни. Ты торопился.
— Вспоминаю твое лицо, — улыбнулся Петехонсис. — Что привело тебя ко мне? Ты застал меня накануне отъезда домой. Я отправляюсь с караваном купцов через несколько дней.
Хайран стал рассказывать о своих несчастьях. Он просил Петехонсиса сейчас же осмотреть брата и Забду. Он предложил ему любую сумму денег, по только бы помочь им, чтобы можно было отправиться в обратный путь. Хайран, видя участливое отношение египетского лекаря, рассказал ему о пиратах, о рабстве и о том, в каких страшных обстоятельствах оказались его близкие.
— А ведь ты тоже привез рабов, — сказал Петехонсис. Твой лекарь Клеон рассказал мне о том, какими болезнями мучились твои рабы в долгом и тяжком пути. У тебя не пробудилось чувство сожаления к несчастным, когда ты столкнулся с этим злом? Не подумал ли ты, что и они такие же люди, только глубоко несчастные.
— Должен тебе сказать, — ответил Хайран, — что девочка Сфрагис, которую ты спас в пути от лихорадки, получила свободу. Моя дочь даровала ей свободу, и мы позаботились о ней. Мы узнали, что жив ее отец, и она скоро прибудет к нему в Сидон.
— Но вряд ли ты собираешься даровать свободу всем своим рабам, — улыбнулся Петехонсис. — Это невыгодно, это разорительно, и ты этого не сделаешь. Но во имя справедливости не позволяй морить голодом и жаждой своих рабов. Я не поучаю тебя, я призываю к справедливости. Пожалей людей. Их жизнь коротка. И твоя жизнь тоже не вечна. Надо любить человека и жалеть его.
— Клянусь, ты из коптов! — воскликнул Хайран. — Я встречал их в Александрии и был покорен благородством христианского учения. Но, может быть, ты принял веру буддистов? В долгом пути из Пальмиры в Капису я наслышался об удивительном принце Гаутаме, который призывал людей к любви и справедливости. Должен признаться, я над многим призадумался, услышав проповеди монахов, аскетов и благородных последователей Будды.
— Ты прав, я принял христианскую веру еще в молодости, когда изучал человеческие недуги, и проникся жалостью к человеку. Я не искал в этом выгоды, я искал справедливости. И своим служением человеку я утверждаю справедливость и благородство. Моя любовь к человеку заставила меня с большим тщанием изучать недуги и целебные травы. Мне повезло. В моих руках свитки древних папирусов, которые говорят о великих делах моих предков. Но ты не подумай, что я похитил папирусы из царской сокровищницы. Нет. Я прочел их с помощью жрецов и сделал себе записи. Вот, посмотри. Это папирусы, записанные мною на греческом языке. Я изучил этот язык, чтобы прочесть мудрую книгу древнего грека Феофраста. Его опыт через сотни лет пригодился мне. А мои записи, я надеюсь, не пропадут, а достанутся потомкам. Впрочем, у меня растут два сына, которых я хочу научить своему искусству. Мы будем исцелять бедных.
— Какое тебе дело до этих неимущих? Ты знатный человек, признанный царями. Я видел, как тебя встретили во дворце. Богатые вельможи говорили друг другу: «Вот сам Петехонсис идет. Он спасет царевича. Посмотрите, какой он важный, какой он богатый. Посмотрите, какие ларцы несут за ним слуги. А в них всякие снадобья, спасение от тяжких болезней». А ты думаешь о бездомных. Удивительно!..