И настал день, когда Сфрагис снова отправилась в путешествие. На этот раз — в Пальмиру.
Купец из Сидона, взявшийся доставить Сфрагис в Пальмиру, сказал девушке:
— Возвращаясь из рабства, ты была здоровее и веселее, чем сейчас. Неужто мачеха оказалась такой злобной и коварной женщиной, что тебе, бедняга, пришлось покинуть дом своего отца?
— Мне горестно говорить об этом, — призналась Сфрагис. — Я бы не хотела позорить отца перед жителями Сидона. Если услышишь досужие речи, не поленись, вставь свое слово и скажи, что меня увез богатый жених из Пальмиры. Пусть думают так и не знают о злодействе моей мачехи.
— Не тревожься, все будет по-твоему. Я не выдам твоей тайны, но мне печально за тебя, девочка. Где ты найдешь себе кров?
— Моя подруга Байт как сестра мне. Она меня звала, и к ней я приеду. Я знаю, что там меня любят. А в Сидоне я никому не нужна. Теперь мой отец не волен распоряжаться своей судьбой. У него пятеро детей, большие заботы. Он во власти мачехи. Слишком добрый и мягкий человек. А она — базальтовая женщина. Я смотрю на ее ямочки на щеках и думаю: «А ведь ты сделана из твердого черного камня».
— И все же ты увидела своего отца и знаешь, что он жив. Это очень хорошо. Он ведь добрый человек, благородный. Я уверен, что он соберет нужную сумму денег и попытается найти твою мать, выкупить ее. Поверь, девочка, он все сделает. Тем более он будет стараться теперь, когда узнал, какая злая женщина водворилась в его доме. Да и не простит он ей обиды за тебя. Ведь душа у него болит от печали за тебя, дочка.
Сфрагис горько плакала, слушая сердечные речи доброго человека. И она так думала. Но все же мало надеялась на такое чудо. Нет, не может быть такого, чтобы отец вдруг нашел мать и выкупил ее.
Путешествие в Пальмиру оказалось таким коротким, таким быстрым, что Сфрагис даже удивилась. Она и понятия но имела о том, как близко от Сидона Пальмира. Ей казалось, что путь будет таким же долгим, как в Кушанскую Капису. Близость этих городов — Сидона и Пальмиры — даже обрадовала ее. Получалось, что отец будет жить совсем недалеко и, возможно, когда-либо тайно от мачехи навестит ее.
Когда они вошли в главные ворота Пальмиры и двинулись к базару по широкой красивой улице, по обе стороны которой высились гигантские белые колонны, у Сфрагис забилось сердце. Как сумела Байт так образно, так верно рассказать о своем городе? В самом деле — сказочный город. Байт была права. Такую колоннаду могли воздвигнуть только джинны. Скорее бы добраться до ее дома! Как красива Пальмира! Купец из Сидона согласился с девушкой, да, он объездил многие города мира, но подобного не видел нигде.
— Это великий город! Нет на свете таких широких красивых улиц. А вот посмотришь на храм Бела, тогда и вовсе удивишься.
Когда они приблизились к театру, Сфрагис уже с трудом сдерживала волнение. Вот они, лавки Хайрана вблизи театра. Вот пять ступеней.
— Пойдем сюда, — сказала Сфрагис, — здесь я уже все знаю. Сейчас мы войдем в прохладную лавку и увидим Хайрана. Этот благородный человек даст тебе самый лучший совет, где сбыть твои товары. Ты не пожалеешь о том, что привез меня сюда.
— Я бы не пожалел и без знакомства с богатым купцом, — ответил сидонец. — Я для тебя старался, доченька. Ведь ты ровесница моей младшей дочери.
Они вошли в лавку, и Сфрагис в страшном смущении остановилась у порога. У прилавка сидел Хайран, совсем седой, согнувшийся. Нисколько не похожий на себя Хайран. Он поднял глаза, увидел девушку и зарыдал так громко и отчаянно, что Сфрагис в ужасе бросилась к нему.