Сфрагис бессвязно повторяла одни и те же слова, а слуга слушал ее и не понимал.
— Почему ты плачешь, когда тебя зовет к себе госпожа? Она велела дать тебе вдоволь воды помыться и приказала принести для тебя свое платье. Тебе привалило счастье, а ты плачешь, глупая девчонка!
— Ты правду мне сказал, добрый человек? Ты не бросишь меня на дороге за то, что я больна и слаба? Спасибо тебе, добрый человек!
Сфрагис неожиданно схватила обеими руками его большую руку и прижалась к ней лицом.
— Зачем же?.. — пробормотал смущенный слуга. — Я вижу, ты хлебнула горя из большой чаши.
— Ты прав, добрый человек. Я хлебнула яду. Несчастливая моя судьба!
Байт с нетерпением ждала девочку с таким странным именем. «Сфрагис… — повторяла она. — Какое необычное имя. Я попрошу ее вспомнить о том дне, когда на корабле появились пираты Я узнаю, как они вели себя и что делали с пленными. Это было давно, но пираты вряд ли изменились. Разбойники всегда одинаковы».
Когда привели Сфрагис, Байт усадила ее рядом на парчовых подушках, велела подать ей виноград, финики и разных сластей. А потом очень ласково спросила ее:
— Ты нездорова, девочка?
— Теперь все хорошо, — улыбнулась Сфрагис. — Лекарь из Александрии Клеон дал мне целебной настой. Потом меня лечил толстый добрый лекарь. Уже проходит желтизна. Я больше не страдаю от страшных болей, которые мучили меня все дни, пока мы не попали в этот буддийский монастырь. Спасибо добрым монахам. Они приняли нас как настоящих людей. Не как скот.
Байт пожала худенькую руку Сфрагис и молча кивнула. Рабыня увидела слезы на глазах госпожи.
— Прости меня, прекрасная госпожа! Я не хотела тебя печалить. Прости меня, несчастную. И спасибо тебе за твою доброту… Какое красивое платье ты прислала мне! Я такого никогда не видела. Когда мне было семь лет, я не заботилась об одежде. Моя мать покупала мне красивые платья. Я была единственной дочерью, а мой отец был знаменитым ювелиром в Сидоне. Он был добрым и красивым человеком, из греков. В тот ужасный год он отправился в поездку, чтобы доставить ко двору князя в дальней стране свои изделия. Зная, что отец не скоро вернется, мать решила поехать со мной к бабушке. И вот в пути мы попали к пиратам.
Сфрагис говорила медленно, захлебываясь от слез, но Байт ее не останавливала. Она понимала, что надо дать возможность несчастной излить свое горе. Но когда зашла речь о пиратах, Байт сказала девушке:
— Передохни и постарайся вспомнить возможно более точно, как все было. Для меня это очень важно. Такое же бедствие случилось с моим женихом и с братом моего отца, богатым купцом: пираты продали их работорговцу в Капису.
— Какое несчастье! — воскликнула Сфрагис. — Ужасное несчастье! Я все вспомню и все расскажу тебе. Я знаю, что самое главное — чтобы близкие узнали, кому проданы рабы, и смогли бы их выкупить. Мой отец ничего не мог узнать о нас. Может быть, он жив. Может быть, жива моя матушка. Отец богат. Он мог бы нас выкупить, но ведь он не знает, где мы. А вы знаете, где ваши любимые.
Сфрагис долго и подробно рассказывала свою печальную историю. Вспоминала тех людей, которые тогда попали к пиратам, рассказала, как выглядели разбойники.
Обнявшись, девушки плакали. Горе сблизило их.
— Сколько тебе лет, Сфрагис? — спросила Байт. — Ты еще совсем юная. Есть ли тебе пятнадцать? Ты такая худенькая и слабая! Впрочем, тебе было семь лет, когда ты стала рабыней, и десять ты провела у этой злодейки в харчевне. Она нисколько не лучше тех пиратов. А может быть, даже хуже. Это чудовище. Но если тебе уже семнадцать, то я старше тебя всего на два года и мы будем с тобой настоящими подругами. Не называй меня госпожой, называй Байт. Я прикажу устроить тебя рядом со мной, и нам будет очень хорошо. Но самое главное — я возвращаю тебе свободу. Сейчас, сию минуту ты уже свободна и будешь такой же госпожой, как и дочь Хайрана. Мало того. Как только мы прибудем в Капису, я велю связаться с именитыми ювелирами кушанской столицы, и мы узнаем, нет ли человека, который имел дела с твоим отцом. Мы попросим хранителя сокровищ при дворце кушанского царя вспомнить, не давал ли он заказов твоему отцу в Сидоне. Там был ваш дом?
— Там был наш прекрасный дом, — ответила Сфрагис. — А моя мать считалась самой красивой женщиной Сидона, и она любила повторять, что ее далекие предки были вавилонянами. А вавилонские женщины были очень красивы и образованны.
— Бедная моя маленькая Сфрагис! Ты была рождена для счастливой жизни, и как жестоко ты пострадала! Но все страшное позади. Я позабочусь о тебе, и счастье вернется.