В свой шатер и в объятья девчонок, включая вездесущую баронессу Бахметьеву, герцог попал уже после захода солнца, предварительно вручив Оливочке отобранный у одного из своих офицеров давно проштудированный тем курс математики. Тетка открыла первую страницу, прочитала, перелистнула и, чмокнув его в щеку, отпустила рассеянным жестом ладони, не отрывая весьма заинтересованного взгляда от книги.
— Твое высочество, ты ужинал? — вопросила младший лейтенант Солдатенкова и засуетилась в ответ на отрицательное покачивание монаршей головы.
Кирилл смотрел на раскладной столик, где как по мановению волшебной палочки появлялись различные деликатесы, смотрел на лицо заботливой Греты и вдруг вскинулся — волшебная палочка!
Где‑то далеко набирались свежие полки кирасиров и усиленно тренировались, чтобы вновь ударить по сангарцам. Вражеские офицеры разрабатывали новые и возможно успешные способы борьбы с «варварским оружием». Злыдень, наверняка, строил очередные планы по уничтожению ненавистного мальчишки и его армии. Но сейчас, в эту минуту, герцог понял, что не просто должен, а обязан немедленно рассказать своим девчонкам сказку о Золушке.
Начал он вполне традиционно:
— В некотором, царстве, в далеком государстве…
Заснули они уже под утро, крепко обнявшись, так и не удосужившись разоблачиться. Головы Греты и заплаканной Светки покоились на груди у принцессы, а Кирилл свернулся калачиком в ногах Гражины…
***
— Итак, еще раз, — начал раскладывать подполковник у себя в голове по полочкам, — мы с тобой переписываемся в специально подготовленные мощные сервера объемом никак не меньше десяти эксабайт note 9. Наш мозг, как известно, содержит порядка ста миллиардов нейронов, но необходимо точно зафиксировать не только состояние каждого биологического триггера, но и точное расположение всех ячеек в коре, и все многочисленные взаимосвязи между ними. Следующий этап — поиск подходящего модификанта на Наташке со сходной аурой.
Сюзанна кивнула:
— Все правильно.
— Теперь встает вытекающий из второго граничного условия вопрос — избыточная информационная емкость головы этого модификанта. То есть, насколько я понимаю, полушария большого или конечного мозга должны быть полностью сформированы, — Затонов вопросительно посмотрел на жену.
Подсказка последовала немедленно:
— Возраст шести–восьми лет. Но так как процесс передачи содержимого специализированного сервера растянется минимум на десятилетие, то начинать перекачку имеет смысл уже в четыре–пять.
— Пока собственная накопленная информация, то бишь, память модификанта, еще не заполнила все доступные свободные нейроны, — благодарно кивнул Павел. — А как насчет дальности связи? Даже при вдвое большей типовой ширине канала ментосвязи, чем у генаев…
— Порядка тысячи двухсот килогерц, — опять подсказала Сюзанна.
— При одном и двух десятых мегагерца, — согласился подполковник, — типовой полукиловатный приемо–передатчик дотягивается максимум на сотню тысяч километров. И увеличивать мощность практически бессмысленно — зависимость дальности от накачки выходного каскада почти не зависит. То есть отсюда с Олимпа до Наташки никак не достать.
— Кто мешает поставить ретранслятор, качественно защищенный от радиации, прямо на планете? — парировала жена.
— Логично, — улыбнулся Затонов, — здесь, родная, ты меня уела. Как я сам не догадался? При нахождении приемо–передатчика ментосвязи на Наташке, за глаза и за уши хватит слабенького одноватного каскада, чтобы полностью охватить всю планету, — он вновь задумался и через пару минут спросил: — Способ инициации ментоканала у модификанта? Или просто приказать ему подойти к передатчику и вложить голову в контур?
— Не думаю, что стоит действовать так грубо и прямолинейно, — высказалась Сюзанна. — Мне кажется, что вполне хватит естественного резонанса. По прикидкам Барденштейна, тех десяти лет, что уйдут на передачу информации, совершенно достаточно, чтобы в какой‑то момент образовалась устойчивая обратная связь.
Он побарабанил пальцами по столу, ища еще какие‑то аргументы, приняв на себя роль «адвоката дьявола», но на первый взгляд ничего, порочащего идею жены, не обнаружил.
— Подходящие файл–серверы для наших мозгов я на квантово–элементарном мультипликаторе соберу со всеми тестированиями за неделю, — как само собой разумеющееся, сообщил Павел. — Минимум столько же уйдет на изготовление и проверку всего остального необходимого оборудования.
— Ты так торопишься со мной расстаться? — с хитринкой в голосе спросила жена.
— Не понял? — удивился подполковник.
— Я, как воплощение богини, мать–Создательница, поведу свой народ, когда придет время, на юг Америки. А папаша–Создатель, — она ткнула пальцем в грудь подполковника, — займется тем же самым в Европе, заодно перетрахивая всех приглянувшихся модификанточек. Вот тут‑то, мужинек, и я тебе рога по наставляю. Развесистые такие… Будешь знать, как при живой жене с первой попавшейся изменять, — Сюзанна указала на как всегда красующуюся на мониторе Наташку и расхохоталась.
— Сюзи, — обиделся он, — а «Волкодав» на что? Максимум полчаса и я у твоих ног. Нужны мне всякие, хоть у них и ноги из ушей растут. Я же только тебя люблю!
Она немедленно сменила гнев на милость и через секунды оказалась у него на коленях. После долгого–долгого поцелуя резюмировала:
Дурачок ты у меня, Пашка.
— Мммм?
— Во–первых, это будут уже не наши тела, а… Это будем мы и… не мы. Наши воспоминания, наше мировоззрение, очень медленно закладываемые глубоко в их подсознание. Смешиваясь с собственными знаниями модификантов, с их личной памятью…
— Но там же еще детишки будут. Десять–пятнадцать лет — ну сколько у них в головах накопится? — попробовал парировать подполковник.
— Не скажи, — грустно вздохнула Сюзанна, — лишь бы конфликтовать их и наши воспоминания не начали. Вроде бы не должны — все‑таки генные инженеры во главе с Ицхаком Барденштейном довольно устойчивый разум сконструировали. Но кто его знает — ведь такого эксперимента не производил никто и никогда.
— Сама же говорила — для мозга землянина это просто невозможно, — ответил Павел.
— Говорила, — согласно кивнула она, ничуть не скрывая сомнений, — и еще раз повторю — это точно будем не мы. Смесь наших нынешних мировоззрений двадцать пятого столетия и их детских средневековых.
— Но помнить и любить друг друга мы будем или нет? — задал Затонов один из самых насущных для него вопросов.
— Обязательно, Пашенька! — без малейшей паузы ответила жена и опять приникла к его губам.
Вот в момент этого поцелуя и ворвались в родительские апартаменты дети с криком «Мам–пап, а правда, что…» и в растерянности замолчали.
Сюзанна оторвалась от мужа не сразу, но когда у нее это получилось, на ее лице сияла радушная улыбка.
— Что, мои хорошие? — и протянула к ним руки.
Патриция и Мишка бросились к «мам–папе» с радостным довольным визгом.
***
На въезде в город колонну с пополнением из Срединной империи встречали все офицеры штаба. Мишка, узнав в командире гвардейцев тетушку, соскочил со своего коня и бросился спешившейся герцогине на грудь. Кирилл даже позавидовал брату — все‑таки Наследному герцогу этикет, в отличие от Правящего, позволял намного больше и, в том числе, открыто проявлять свои эмоции.
Когда подъезжали к главной площади Сталегорска, баронесса Улицкая, при явном попустительстве леди Астории перепрыгнув на холку Занозы, прикрыла герцогу своими прохладными ладошками глаза.