— Прекрати! — встряхнул жену подполковник. — Нечего саму себя в уныние вгонять.
Она перестала накручивать себя, но разревелась еще больше, понимая, что придется, все‑таки, рано или поздно отпустить детей из этой золоченой клетки под названием Олимп, на свободу в Райскую и Эдемскую долины.
Потом был долгий разговор с подробными объяснениями и наставлениями. Прямые запреты, особенно если качественно разъяснить их причину, на детей действовали. Мама несколько успокоилась и даже про себя начала думать, как все‑таки облегчить будущую жизнь ее маленьких суперов на планете, которая должна стать родиной нового человечества. Вот во время этих размышлений, растянувшихся на несколько месяцев, Сюзанна и придумала нечто, что вполне может сойти за чудо для модификантов, и одновременно жилищем, пусть всего на полсотни лет, для ее детей.
***
Осень начала вступать в свои права. Листья деревьев желтели и осыпались. Легкий ночной морозец покрывал лужицы, оставшиеся от вечернего дождика, тонкой хрустящей корочкой льда. Собранный урожай орехов был очень большим, а вот грибов, весьма вкусной острой насыщенной металлами приправы к мясу, в сентябре–октябре собрали маловато. Пчелы за короткое бабье лето почти полностью залепили летки ульев воском, оставив еле заметные отверстия. Все народные приметы говорили о том, что зима будет холодной, а с учетом ветров — еще и очень суровой.
Черный лес стал несколько прозрачнее — голые ветки уже не так сильно перекрывали видимость солдатам и существенно меньше мешали стрельбе из луков. В первых числах ноября Лоусвилл предпринял последнюю в этом году массированную атаку на сангарцев, нагло захвативших громадное урочище — неотъемлемую часть Баритского королевства. Моросящие дожди полностью блокировали применение химического оружия, вызвав напрасные надежды вражеских командиров на успешный исход военной кампании. У Правящего герцога шансы отбить это нападение, несмотря на значительной численное превосходство противника, были все‑таки выше.
Одиннадцатитысячное войско спешилось около тракта, огибающего Черный лес, оставило лошадей с частью подразделений для охраны табунов у временных лагерей и пятью колоннами направилось к Сталегорску. По проложенному еще в конце весны тракту тянулась основная армия в семь тысяч человек со всеми необходимыми припасами. Тысячные полки двигались по сторонам, исполняя роль бокового охранения. Впереди шли уже относительно опытные саперы, тщательно проверяя все опасные места. По дороге они, прикрытые железной броней, толкали на длинных оглоблях минные тралы.
Первый день передвижения выдался для противника относительно легким — несколько обнаруженных растяжек обезвредили кошками на веревках. Еще парочка закладок сработала под тяжелыми железными колесами тралов. Сангарская разведка, вооруженная длинными, неудобными в переноске подзорными трубами, смогла отследить способы разминирования, дистанцию от передовых подразделений до основных колонн и примерное время прохождения этого расстояния. Следующий день для баритских войск начался с ужаса взрывов под ногами мощных фугасов, начиненных чугунной крошкой. Химические замедлители детонаторов были весьма неточными — предугадать время, за которое кислота из лопнувшей стеклянной ампулы разъест тонкую проволочку, удерживающую сжатую пружину ударника, было невозможно. Больше всего, конечно, страдали все‑таки головные подразделения врага. Смертельных случаев было мало, но достаточно тяжелые ранения, выводившие спешенных кирасиров из строя надолго, получали многие. Колонны вынуждены были останавливаться, грузить потерпевших солдат на повозки для вывоза из Черного леса в лазареты, на ходу переформировываться и только после этого продолжать движение. Темп рейда королевских войск заметно упал. Применить конницу Лоусвилл не рискнул. Резерва лошадей у противника не было вообще — оба императора Европы практически в открытую, явно ведя курс на военное противостояние, запретили транзит табунов с юга континента в Баритию. Свои конезаводы обеспечить армию никак не могли. С учетом резкого увеличения численности королевских войск лишних лошадей у врага не наблюдалось.
Для Кирилла вновь началось весьма тяжелое время — руководство всеми действиями Сангарской армии. И переложить на своих опытных военачальников это руководство он, увы, не мог. Здесь требовались знания по стратегии и тактике минной войны, прямой доступ к которым в файл–сервере был только у Правящего герцога. Дело было совершенно не в количестве и размерах звездочек на погонах, но и в мировоззрении. Ведь чем выше общий образовательный уровень у человека, тем лучше он ориентируется в сложных ситуациях, тем скорее и точнее оценивает быстро меняющуюся обстановку. Разобраться, куда направить и как правильно использовать невеликие силы сангарцев в текущей постоянно меняющейся ситуации качественнее Кирилла не мог никто другой.
Планы обороны Сталегорска были после прошлой атаки на город значительно переработаны. Полоса вырубленного леса еще увеличена, построены дополнительные ловушки, проволочные заграждения и управляемые минные поля. Но основной расчет был сделан на новые восьмидесятидвухмиллиметровые минометы. Они обладали значительно большей дальностью, чем первые пятидесятимиллиметровки, стреляя почти на два с половиной километра трехкилограммовым десятиперым осколочным чугунным снарядом с четырехстами граммами взрывчатки. Последняя была довольно мощной из какой‑то хитрой смеси тротила, гексогена и еще генай знает чего. Во всяком случае, любой противник в радиусе полусотни метров от точки разрыва гарантированно получал зазубренный кусок чугуна. При создании этого оружия де Ласкини столкнулся с проблемами точной наводки — регулировки так называемого «мнимого треугольника» винтовыми соединениями. При отсутствии нормальных токарных станков способа наводить миномет, на первый взгляд было не найти. Решение выдумал любопытный Сашка, сущий свой нос во все новинки. Он предложил плотно навивать на точно подобранные по диаметру трубки стрел–травы стальную проволоку в два ряда. Один ряд потом скручивался, а второй намертво закреплялся специальным клеем. Соответственно, шаг получившейся резьбы был достаточно точно задан диаметром проволоки. После наводки миномета приходилось зажимать литые гайки дополнительными хомутами, но получившееся орудие все равно являлось на данный момент, как обозвал его герцог, «вундервафлей». Скорострельность была фантастической — каждые три секунды. Четыре человека орудийного расчета могли за пять минут вывести из строя до роты противника.
Впрочем, у Кирилла было отчетливое желание как следует проредить вражескую армию еще на пути к Сталегорску. Основным средством для этого были мины и фугасы. Использовать летучие отряды, раз за разом наскакивающие на колонны противника, было невозможно из‑за высоких потерь от массированной лучной стрельбы.
— Пусть твои девочки попробуют отследить, где конкретно на привалах группируются полевые кухни противника, — наставлял Правящий герцог леди Асторию, возглавившую всю разведслужбу армии. — Если в результате нам удастся предугадать место их ночевки и заложить там мощную мину, то лишим большую часть их войска горячей пищи. Сама понимаешь, как это скажется на боеготовности и на не таком уж великом духе кирасиров.
— С утра этим лично займусь, Кирюша.
— Я те дам лично! — парень поднес к лицу принцессы кулак. — Мне хватило пропажи тетушки. Как я потом в глаза королю Джурии посмотрю, если с тобой что‑нибудь случится? Да и… — он посмотрел на привалившуюся к его боку тихо посапывающую Светку — так умоталась за сутки, что уснула, не дождавшись вечерних ласк — не разбудить бы разговором, — пойми еще одно обстоятельство. Вас, офицеров, допущенных к информации Создателей почти без ограничения — практически все, что я строчу каждую свободную минутку, независимо от вида знаний, достается только верхнему эшелону сангарской власти — не так уж и много. Причем наиболее ценны для меня именно молодые, не зашоренные давно устаревшими догмами люди. Вы быстрее и правильней ориентируетесь во всех наших делах, поэтому не имеете права лично рисковать собой. И самое главное… — Кирилл прервался, нежно провел ладонью по плечу девушки, обрисовал пальцем крутые дуги бровей, обвел чуть припухшие от поцелуев губы и признался: — Ты, милая, нужна мне живой и здоровой.