"Придет время, и взметнется народ к звездам на великую войну с генаями!"
Если честно, то боевые действия герцога не особо интересовали, не тот у него был характер. Непонятно почему, но думал он о войне как о чем-то само собой разумеющемся, но происходящем незримо далеко. А вот сами далекие звезды… Что-то такое просыпалось в душе и тянуло туда – в бескрайные дали черного космоса. Кажется, бывал там уже тысячи раз, но хотелось вновь окунуться в великую пустоту. И откуда вот все это в Кирилле? Видел-то в жизни всего ничего. Родился и вырос в Райской долине, пару раз путешествовал с матерью в Равеншир на ее родину в Срединную империю – много ли можно увидеть из окна кареты? Ну еще в соседней Баритии раньше часто бывал. Тогда там правил дед нынешнего короля, и отношения с герцогством были нормальные.
Райская долина… Именно здесь, как написано в библии, Создатели впервые приземлились на Наташку. Здесь первые люди, еще дети, родившиеся в тесных подземельях луны, впервые ступили на поверхность сотворенной Создателями планеты и вдохнули ее воздух. Здесь было самое первое маленькое поселение в Европе. И, конечно, в Райской долине на самом берегу Озера духов вздымал к небу свои белокаменные башни неприступный величественный Сангарский замок, возведенный Создателями за одну ночь.
"Плодитесь и размножайтесь" – напутствовали боги всех людей и детей своих, сами улетая обратно на небеса.
А потом, когда сплошные тучи застили голубое небо, когда великие холода начали наступать, родные дети Создателей повели народ через Нижний перевал на юг. Исход был тяжелым – спустившись с гор люди, первое поколение, их дети и внуки, впервые столкнулись с хищными зверями. Наученные богами, они сразу принялись приручать полезных животных. В чем-то стало легче – лошади и быки потащили кое-как сделанные кибитки с немудреным скарбом и детьми. Шкуры диких зверей помогли защититься от ночных морозов. Но холод все равно гнал и гнал народ на юг. Кто-то погибал, защищая детей от набегов волчьих стай. Многим просто не хватало сил для продолжения тяжелого пути, и они оставались замерзать на стоянках. Путешествие длилось долгих четыре года. Пройдя практически всю Европу насквозь, люди поселились на берегах полноводной Бурной, вытекающей из Каспийского моря в океан. Почти двести лет народ ждал обещанного Создателями потепления. И когда оно наступило, Николай и Кристофер, сыновья святого Михаила, повели большую часть людей обратно на север.
А сам совсем старый уже Михаил, родной сын Создателей, научивший людей читать и писать, ковать железо и обжигать глину, делать луки и копья, обрабатывать шкуры и шить кожаную упряжь, одомашнивать животных и птицу, вынужден был остаться – сил на дальнюю дорогу у него уже не было. Из тех немногих, кто навсегда осел на юге вместе со святым старцем, включая его нескольких внуков, и появился потом народ степей. Именно оттуда в нынешнее время торговцы привозят лучших породистых скакунов во все королевства Европы.
Николай же и Кристофер – один по восточному берегу Каспия, другой по западному – шли и шли на север. Двигался народ медленно, часто останавливаясь на отдых в облюбованных местах и основывая небольшие поселки. Во время осенних ливней все равно по раскисшей земле далеко не пройдешь. А зимы тогда были еще слишком длительными и холодными для дальних путешествий. Да и, как оказалось, довольно много людей не очень-то желало продолжить путь к мифической для них Райской долине. Зачем, если здесь тоже можно неплохо устроиться? Дичи много, реки полны весьма вкусной рыбы, а на раскорчеванных от деревьев полях можно посадить злаки, раз и навсегда застраховавшись от голода.
Внуки Создателей совершенно не протестовали. Наоборот – сами оставались на несколько месяцев, помогая обустроиться. Делились семенами, полученными еще до исхода от богов, учили земледелию и животноводству, строительству домов и защитных ограждений – хищников в лесах Европы всегда хватало.
Бывало, что и Николай, и Кристофер застревали в новых поселениях на год-другой, восстанавливая запасы для дальнейшего путешествия. И всегда назначали кого-то из своих детей – правнуков Создателей – руководить поселенцами. Те ни в коем случае не протестовали – прямые потомки богов были самыми грамотными среди людей, самыми справедливыми и мужественными защитниками народа во время случавшихся достаточно часто в те тяжелые времена природных катаклизмов. И никогда не отказывались делиться со своим народом бесценными знаниями, доставшимися им от пропавших еще до исхода Создателей.
А потом была встреча – Николай и Кристофер, шедшие к Райской долине по разные стороны от огромного внутреннего моря Европы, сошлись около большой бухты на северной оконечности Каспия. Был пир и… пожар. Причин огненного буйства никто не знает. Известно лишь, что братья кинулись вытаскивать из пламени детей. Спасли многих, но и сами обгорели до смерти. Потом уже на месте встречи и гибели внуков Создателей заложили храм-пантеон. Поселок строителей через десятки лет стал городом Равенширом – будущей столицей огромной Срединной империи. Через пару сотен лет один из внуков тогда еще только короля Гарона Ламбодского, Азор де Конолли, правнук Николая, все-таки продолжил путешествие на север. Очень уж интересно было добраться до сказочной – а была ли она вообще? – Райской долины. Но и он, увы, не достиг вожделенной цели. Через несколько лет устав от тяжелого путешествия – зимы тогда были еще очень холодные – Азор построил на высоком холме в излучине полноводной реки замок для защиты от двуногих зверей. Разбойники, называвшие себя вольными баронами – увы, были в Европе и такие – отбирали у поселенцев скот и скудный урожай. Вокруг замка постепенно вырос город, ставший впоследствии столицей могущественной Азорской империи. Вольные бароны ушли еще дальше на север. В дремучих лесах они жили почти полторы сотни лет, пробавляясь охотой и редкими, не всегда удачными набегами на подданных Азорского королевства, пока Леонард де Конолли, прозванный впоследствии Великим, не ворвался в леса со своим пусть немногочисленным, но хорошо подготовленным и обученным войском. Покарать всех не получилось – большая часть разбойников просто разбежалась. Тогда-то Леонард и заключил мир с сильным влиятельным бароном Готлибом Баритом, признав право того на северные территории, но ограничив за лесами горным кряжем, пересекающим Европу с востока на запад. Мир заключил, но с тех пор в Азорском королевстве всегда была большая и сильная армия. Разбойников, частенько оседавших в окружающих крепнущее государство землях хватало. Страна росла, освобождая самозахваченные территории и постепенно превратилась в империю. Но задолго до того, третий сын Великого короля Леонардо де Конолли, получив от отца карты предков, добрался через Баритию до Нижнего перевала и, поднявшись по нему в мифическую Райскую долину, увидел наконец-то чуть пострадавший от времени и непогоды величественный Сангарский замок с тянущимися ввысь белокаменными башнями.
****
– Итак, господа, приступим, – заявил научный руководитель экспедиции, проверив работу аппаратуры глушения и оглядев маленький – всего восемь человек, включая его самого – состав экспедиции. Стэнли Макнамара старался делать вид, что совершенно не нервничает. Но на самом деле его колотила внутренняя дрожь. Когда в "Генетик компани" еще только начинали разработку генома нового человека, Стэнли быстро взял эту работу в свои руки. Несомненно, очень талантливый генный инженер, со своими поистине революционными идеями – импринтинг по ментопривязке и глубокая модернизация репродуктивного аппарата были именно его замыслами – доктор Макнамара очень быстро взлетел вверх в корпорации и возглавил научную сторону проекта. Годы работы воплотились в комплект генных карт. И теперь, когда до начала экспедиции оставалось все меньше времени, Макнамара вдруг начал нервничать. Нет, совершенно не потому, что сомневался в качестве своей работы и всего коллектива генных инженеров – геном модификанта был, можно сказать, вылизан до совершенства. Просто ему не терпелось воплотить сухие строчки формул в живые клетки зародышей, проследить за работой биологических мультипликаторов – этих достаточно совершенных искусственных аналогов женской матки – и увидеть воочию наконец-то дело всей его жизни.