– Конкретнее, пожалуйста, – потребовал Затонов.
– Например, – задумалась ненадолго Сюзанна, видимо решая, с чего начать, – трубное дерево. Ствол полый, относительно мягкий, крона только на самом верху. Высыхает – получается довольно прочная труба. Обычно растет медленно, но стоит позаботиться об удобрении, не забывая о металлах и катализаторе роста – смесь в определенной пропорции достаточно доступных ингредиентов – вымахивает на двадцать-тридцать метров за считанные дни. Правда, в этом случае ствол получается довольно тонкостенным, но после сушки скажем для обычного водопровода прочности все равно должно хватать. И еще одно интересное свойство: можно наружными ограничениями – ну, как опалубка для бетона – направлять рост в нужную сторону. Хочешь – узлом завяжется, надо – спиралью.
– Выращивать трубы прямо по месту? – удивился подполковник.
– Не только трубы, но даже бочки или, скажем, валы – по расчетам можно передать приличный крутящий момент. Грубо говоря, у Барденштейна получилась довольно удачная комбинация прочной древесины с металлическим армированием. Ну, как у полиэтиленовых шлангов с сеткой внутри.
– Действительно, весьма интересно, – протянул Затонов. – А что еще ты наколдовала в огороде?
– Пока только колдую, – улыбнулась Сюзанна, – месяц – это слишком мало, чтобы проверить большинство идей Ицхака Барденштейна. Но в реализации некоторых уже есть заметные сдвиги. Как тебе северная гевея с резко повышенным выходом сока?
– Натуральный каучук? – Павел даже рот от удивления открыл.
– Именно, милый мой, – довольная девушка протянула руку и аккуратно подвинула его нижнюю челюсть на место. – Есть еще совершенно новые виды масляного и хлебного деревьев.
– Масляное дерево? – начал Затонов приходить в себя. – Но тунг* же ядовит?
– Тунговым деревом там и не пахнет. Барденштейн умудрился из обычного персика, что называется, выжать все соки. Только теперь они не сладкие, а сугубо жирные. Про каменный подвид я тебе уже рассказывала – должен быть весьма вкусный для модификантов деликатес, насыщенный металлами, А из плодов масляного дерева будут давить в приличном количестве растительный жир, пригодный не только для употребления в пищу, но и в качестве дизельного топлива. По расчетам, цетановое число должно быть в районе пятидесяти – пятидесяти пяти. Вот только проверить все это можно только после выращивания деревьев на самой Наташке.
– Теперь понятно для чего ты зонды на поверхность постоянно гоняешь, – задумчиво покачал головой подполковник. – А чем тебя здесь условия не устраивают?
– Во-первых, сила тяжести – там, – Сюзанна ткнула пальцем вверх. С учетом того что Олимп всегда был направлен одной стороной к планете, а лунная база находилась в центре этой стороны, то направление указывало на Наташку, – на одиннадцать процентов ускорение свободного падения больше. Спектр нашего Солнца, которое ты смоделировал здесь, все-таки заметно теплее. Обратил внимание, что на планете все растения не столько буро-зеленые, а чуть голубоватые? Именно из-за заметно более короткого спектра максимума солнечного излучения. Атмосфера у Наташки имеет несколько другую пропорцию азота и кислорода при более высоком давлении. И, наконец, самое главное – повышенная радиоактивность. Если все остальные параметры при желании можно получить и здесь – с воздухом, кстати, это в любом случае придется сделать перед рождением детишек – то с радиацией я связываться принципиально не хочу! Пусть даже маленьким она не особо опасна, все равно не хочу.
"Н-да, – вздохнул про себя Затонов, – вот что тяга к материнству делает. Заботится Сюзи о будущих модификантах. Нам-то здесь своих детей заводить, увы, нельзя ни в коем случае".
* Тунг, или Масляное дерево, Тунговое дерево (лат. Aleuri?tes) – небольшой род деревьев семейства Молочайные, распространённых в тропических и субтропических районах Азии и Южной Америки, а также на островах Тихого океана.
****
– Ваше высочество, разрешите обратиться? – соскочивший с коня воин лихо вскинул ладонь к виску. Положения строевого устава приживались в сангарской армии с некоторым трудом – не всем нравилась строжайшая дисциплина. Тяжелее всего было с дворянами, но постоянные требования старших начальников все-таки заставили всех благородных соблюдать повсеместно насаждаемый воинский порядок.
Кирилл молча кивнул, отрываясь от карты.
– На передовой дозор вышло четыре человека. По виду – благородный и слуги. Старший требует немедленной встречи с вами.
– Зови, – коротко распорядился герцог, складывая самодельную десятикилометровку.
Воин повернулся и махнул кому-то рукой. От группы конных вдали отделился один всадник, быстро подъехал, спешился и, подойдя ближе, начал с интересом разглядывать Кирилла. Мужчина был невысок, черты лица чуть грубоваты. Ничего особо примечательного. И одет в темные тона – только приглядевшись можно было определить отнюдь не дешевую ткань. Возраст по внешнему виду при такой неброской внешности определить было невозможно – диапазон от тридцати до ста семидесяти. Вот только взгляд был какой-то излишне внимательный. У юноши появилось ощущение, что его буквально ощупали эти блекло-голубые глаза.
– Чем могу быть полезен? – подсознательно поеживаясь, спросил герцог.
– Строго наоборот, ваше высочество, – вдруг тепло улыбнулся мужчина, – граф Илларион Котицкий к вашим услугам.
Котицкий? Эту фамилию Кирилл когда-то уже слышал. Очень давно, еще в детстве, сидя на коленях у отца, обратил внимание на его чуть понизившийся голос и почему-то запомнил. О чем тогда говорили в кабинете правящего герцога, мальчик не понял, но вот фраза "Сведения от Котицкого, следовательно, верные" в памяти осталась.
– Извольте объясниться, граф.
Бросив короткий косой взгляд на стоящего рядом воина, мужчина вопросительно посмотрел на монарха. Хочет разговаривать один на один? Отпустив бойца, герцог погладил стоящего рядом напряженного Зверюгу и, указав Котицкому на вход в шатер, первым шагнул внутрь, прихватив со складного столика карту – не дело оставлять секретные документы с запланированным маршрутом движения войска без строгой охраны. Там, устроившись в кресле и опять успокаивающе потрепав холку гепарду, вернул вопросительный взгляд графу. Тот немедленно заговорил, чуть приглушив свой и так-то не очень громкий голос:
– Я, ваше высочество, официально являясь подданным Антонио де Конолли, на самом деле всегда был предан сначала Иннокентию, а затем и Владиславу Сангарскому, выполняя некоторые их поручения.
– Теперь, стало быть, вы желаете служить мне? – не скрывая сомнений, спросил герцог.
– Именно так, ваше высочество, – с явной благожелательностью ответил граф.
– И я должен вам верить? Обоснуйте свою преданность герцогству и приведите хоть какие-либо доказательства.
– Обоснование? Не очень деликатной вопрос, но вам, ваше высочество, я отвечу. Мы с вами в определенной степени родственники. Моя мать была второй женой камергера Азорского императора, графа Котицкого. Я, ее единственный сын, родился после нескольких свиданий матушки с вашим дядюшкой Готлибом. Он в тот год учился в военной академии. Позже мать не стала скрывать от меня эту историю.
Дядька Готлиб? Веселый был человек по рассказам других многочисленных родственников. Но у него, увы, подтверждение словам графа не получить – погиб еще до рождения Кирилла.
– Ваше высочество доверяет барону Стоджеру? Он в курсе о моей службе предыдущим правящим герцогам Сангарии.
А вот это заявление уже в корне меняет дело!