— Милый, как тебе наши волкодавы?
— Ммм, — он бросил взгляд на девственно чистый стол и выключенный кухонный автомат, — а как у нас с обедом?
— Знаешь, Пашенька, я, когда экспериментировала с молочными смесями для щеночков, столько напробовалась — ты не представляешь, насколько вкусно оказалось! — что сейчас уже кушать что‑то совсем не хочется.
Ещё раз с удовольствием полюбовался цветущим видом жены, совсем неглубоко вздохнул и, запрограммировав себе большую порцию сибирских пельменей, отправился в ванную комнату мыть руки. А когда припомнил, что в холодильнике есть початая бутылка водки, пара стопок которой сейчас совсем не помешают, настроение, и так‑то совсем неплохое, незамедлительно потянулось ещё выше.
Форсировав Дурную, Сангарская армия в темпе прошла ещё десять километров и уже в наступившей темноте встала на ночную стоянку у пологого холма рядом с трактом. Лагерь поставили быстро, только леди Вероника провозилась со своими людьми чуть дольше остальных, тщательно переупаковывая захваченные на погранпункте припасы и ругаясь с табунщиками, которые наотрез отказывались менять трофейных боевых коней на тягловых в пропорции один к двум. Пришлось герцогу, проверявшему караулы в засыпающем лагере, подойти к костру, около которого сгрудились спорщики, и разбираться с борзыми воинами из азорских добровольцев, ещё не выучивших как следует устав:
— Это ещё что такое?
— Смирно! — с явным облегчением скомандовала графиня, ни капельки не сомневаясь, чью сторону примет Кирилл.
— Вольно! Старший ко мне, — распорядился герцог, устраиваясь на плоском камне, ещё не остывшем от палящего днём солнца. Зверюга привычно встал статуей сзади справа.
— Младший лейтенант Гозакер, командир табунного взвода, ваше высочество, — вытянулся перед юношей среднего роста худощавый мужчина.
Кирилл припомнил личное дело этого командира, перелистанное перед подписанием офицерского патента. Хозяйственный, хотя и из обедневшей семьи, когда‑то имевшей собственный конезавод. Потому в табунщики и подался?
— Олег Гозакер, не скажешь ли, кому по уставу подчиняется табунный взвод?
— Командиру хозяйственной роты, ваше высочество, младшему лейтенанту Рудневой.
— А она кому подчиняется?
— Не могу знать, ваше высочество, — оттарабанил табунщик, глядя в глаза.
Кирилл хмыкнул про себя. Все этот Гозакер знает. Ретивость в душе взыграла, показать свою значимось этим мягким на первый взгляд сангарцам захотелось. Наказать сразу? Разжаловать? Наверное, не стоит — в конце концов, доброволец, только позавчера попавший в Сангарскую армию.
— Вот что младший лейтенант, ещё раз соврёшь — выгоню из войска. Все‑то ты знаешь, включая непосредственное подчинение младшего лейтенанта Роговой главному интенданту армии лейтенанту Чистопрудниковой. Так какого же геная, ты отказываешься выполнять приказы своего прямого начальника?! — если первые слова звучали достаточно тихо, то потом голос герцога заметно повысился. — Пшел вон с глаз моих!
Буквально в мгновение ока все прыснули от костра подальше, только леди Вероника благодарно улыбнулась и козырнула перед уходом.
Обидел азорца? Поделом. Но не наказал. Вот это он поймёт и злобы не затаит — вон взгляд какой преданный был. Может быть, как намекает Астория, у меня действительно есть какая‑то аура, при близком общении привлекающая людей?
Над самым горизонтом засверкала, заметная даже при свете чуть притухшего костра, Бета. И когда получится добраться до этой, самой близкой к Инти звезды? А Лана, красивая бойкая девчонка, вблизи чужие звезды уже никогда не увидит. Совсем ведь молодая была, ещё и полтинник не разменяла.
Зверюга, как будто почувствовав грустное настроение хозяина, подошёл и потёрся головой о колено. Кирилл потрепал пардуса по загривку, опустив взгляд ниже. Луны не было видно, Бета светила совсем уж слабо, да ещё костёр мешал, но ночное зрение все‑таки позволяло разглядеть редкую на этой широте степь довольно далеко. Если бы ещё не этот заросший холм с севера…
Он смотрел, и вдруг откуда‑то из глубины подсознания выплыло:
Герцог повторил про себя строчки ещё раз. Насколько к месту! Но вот откуда они? Собственные таланты по стихосложению у Кирилла отсутствовали напрочь. Сколько в детстве учитель словесности не бился с ним, ничего не получалось. Запомнить с первого раза чужие стихи и прочитать с соответствующим выражением — это легко. А самому пару слов зарифмовать никогда не получалось. Тогда откуда эта красота взялась?