Дёрнулись американцы слишком поздно с просьбой о помощи к российскому ВКФ — генаи успели понастроить в захваченных системах достаточно боевых стационарных станций. Хорошо хоть враги пока несколько отстают от землян по научно–техническому уровню. И даже если они догонят и перегонят Землю технологически — не очень‑то реальное предположение, но вдруг? — то в ближнем бою где‑то один к пятидесяти они все равно будут проигрывать. Ну нет у генаев того, что у людей называется интуицией. Не дано.
— Деталировка активной цели произведена, — доложила Эвита. — Шесть тяжёлых истребителей дальнего действия и боевой корабль малого класса типа корвет. Идентификация — генаи. Скорость, — приятный голос бортового информатора буквально пропел цифры.
Майор, удивлённо–неверяще вслушался, глянул на боковой экран, где информация о целях была выведена несколькими строчками, и произвёл оценочный расчёт.
— Довы…лись! — ругнулся про себя Павел. — По скорости они нас, оказывается, уже почти догнали. И что теперь делать? Удрать‑то к базе можно ещё без проблем. Но тогда противник прорвётся к Лазоревой и наведёт там шороху. Помощь с базы придёт слишком поздно. Только наша пара истребителей ещё может их гарантированно перехватить на пересекающихся курсах. В ближнем бою у землян в любом случае преимущество. Но вот их количественное превосходство… Корвет — это серьёзно. Одних зенитных турелей в районе десятка, а главный калибр если вмажет — мало не покажется. Надо делать ноги. А потом слушать в кабинете командира базы записи из системы Лазоревой с криками о помощи? Да я же после этого в глаза своим пилотам смотреть не смогу! Нет, в рапорте все будет чистенько — ввиду подавляющего численного преимущества противника строго в соответствии с таким‑то статьями Боевого устава ВКСС было принято решение…
— Серхио, генераторы к бою!
— Выполняю, господин майор, — голос лейтенанта звенел от возбуждения.
— Мальчишка, — с теплотой и сожалением подумал Павел, — не понимает или не желает понимать, что мы идём умирать?
— Держись не далее двух тысяч от моего «Зубастика». Уцепись за мой хвост и прикрой своими защитными полями. Мне придётся всю мощность пустить на переднюю полусферу. К гашеткам пушек даже не прикасайся — собьёшь мне весь рисунок боя.
— А как же кормовая турель? — обиженно протянул испанец. Он что, только задний щит для командира, а самому стрелять нельзя?
— Только после того, как окажемся внутри их построения. Вот тогда, в задней полусфере, пуляй куда захочется.
— Внутри? Господин майор, они же нас гравитационками размажут!
— Без риска зацепить друг друга? Это вряд ли. В нас ещё попасть надо, — хмыкнул Павел и, стараясь использовать каждую оставшуюся до начала боя секунду, начал в виртуале прикидывать различные версии схватки с врагом. Откидывал вариант за вариантом, пока не нашёл несколько, пусть с не очень‑то высокой вероятностью, но все‑таки позволявших надеяться на успех.
Дистанция сокращалась, и майор переключил все внимание на противника.
Генаи, действуя строго по учебнику, используя подавляющее численное превосходство, пошли на обхват. Так никогда в земных учебниках по тактике космического боя такой вариант и не рассматривался. При безнадёжном исходе боестолкновения, в уставе чётко прописан отход к своим порядкам, сосредоточение истребителей в ударный кулак, и только после этого концентрация огня из всех видов оружия на противнике.
Вот что в генаях ему нравится, так это чёткое следование инструкциям — никакого полёта фантазии. Попробуем на этом сыграть. Глядишь, и удастся выбраться живыми из этой заварухи.
— Серхио, переход на ручное, — отдал команду ведомому, сам переключая все каналы управления «Зубастиком» на штурвал, педали и электромеханический пульт.
При стрельбе из гравитационных пушек образуются слабые волны возмущения метрики пространства. Слабые, но с очень широким высокочастотным спектром. Время в этих волнах попросту рвётся. Маленькие, еле заметные скачки на какие‑то пикосекунды. Но их вполне достаточно, чтобы тонкая электроника напрочь свихнулась. У компьютерщиков это, кажется, называется иголками. Когда сигналы из‑за неизбежных задержек в линиях связи приходят не вовремя. А тут эти задержки хаотически возникают прямо внутри электронных блоков. Распространяются волны возмущения на тысячи и десятки тысяч километров. При стрельбе главным калибром — аж на сотни тысяч. Человеку рваное время почти до лампочки — кратковременный отказ вестибулярного аппарата и лёгкая тошнота. При надлежащей тренированности переносится без проблем. А электроника скисает мгновенно. Поэтому в бой — только на ручном управлении.