В этот раз выпили за мужественных пилотов, не за страх, а за совесть отражающих удары коварного врага.
«За совесть? Скорее за бабки, за очень большие бабки, которыми, пусть и ненадолго, заманивают пилотов на фронт, — проскочило в голове у Павла. — Земляне, увы, давно не имеют нормальной жизнеутверждающей идеи, ради которой нужно защищать цивилизацию. Меркантилизм — это явно не то, из‑за чего стоит сражаться до последней капли крови».
Довлатов после опрокидывания стопки характерно хекнул, закусил хрустящими малосольными огурчиками и ещё раз вопросительно посмотрел на командира базы. Коварский немедленно кивнул, указывая на Павла:
— Он лучший! Гарантированно прорвётся и сделает все как надо.
Довлатов согласно хмыкнул и начал объяснения с вопроса:
— Что ты знаешь о Наташке?
— У меня таких не было. Все больше Машки и Гальки попадались, — специально плоско пошутил Затонов. Ну не говорить же, что он знает об этой загадочно исчезнувшей со всех лоций планете несколько больше положенного. Впрочем, почти наверняка именно сейчас Павел узнает все.
— Кончай острить майор, — неожиданно совершенно трезвым голосом потребовал генерал. — Шутки кончились.
Командующий помолчал немного, наблюдая как Затонов убирает улыбку с лица, и продолжил:
— Яйцеголовые придумали одну штуку. Замутили проект ещё двадцать три года назад. Обозвали его в соответствии с назначением, конечно же «Феникс». Ничего лучшего, чтобы хоть как‑то закамуфлировать цели проекта, эти идиоты, увы, не придумали.
— Что за проект? — меланхолично поинтересовался майор.
Меланхоличным Затонов только выглядел. На самом деле внутренне он был довольно‑таки напряжён. Был когда‑то у Павла друг — Мишка Гольдберг. Жили они в соседних коттеджах, на пару гоняли мяч по футбольному полю с другими пацанами, учились в одном классе начальной школы. Он‑то, кстати сказать, своим огромным интересом к космонавтике и самого Пашку сгоношил на поступление в лётное училище. Интерес этот родился совсем не на пустом месте. Потому что отец Михаила, подполковник ВКСС Александр Гольдберг пропал в какой‑то жутко засекреченной экспедиции к этой самой таинственной Наташке. Конечно, тогда в детстве мальчишки об этой планете ничего не знали. Но однажды Мишка услышал от грустящей по его отцу матери странную фразу:
— Обещал сувениры от Наташки привести, а сам к ней переметнулся.
Пятнадцатилетний парень, ничего не понявший, конечно же, спросил:
— Ма–ам, какая Наташка? Папа же в космосе пропал?
— Саша говорил, что так планета называется, куда он летит. Где‑то очень далеко, на самом краю исследованного пространства.
Они с Пашкой тогда перерыли всю сеть в поисках загадочной планеты. Но, как ни старались, ничего не нашли — звёздные карты во все времена, ещё с двадцать третьего века, когда было противостояние между первой шагнувшей в глубокий космос Россией с остальным миром, считались национальным достоянием и выкладке в свободный доступ не подлежали. Но парни не унывали — поступят в училище, сами станут офицерами Военно–космических сил Солнечной и вот тогда‑то наверняка выяснят все об этой Наташке. У Мишки поступление чуть не сорвалось — не укладывался в эргономические нормы высокий — метр восемьдесят семь — шестнадцатилетний подросток. Медики лишних два сантиметра сыну боевого подполковника простили. Но офицером курсант Михаил Гольдберг, увы, так и не стал — погиб при выполнение одного из учебных заданий. Не выдержала старая тренировочная машина запредельных перегрузок — лопнувший шланг вызвал пожар в одной из систем. Вспышка, рванувший реактор… Потом и хоронить‑то было нечего.
Много лет спустя Павел, будучи уже командиром эскадрильи и имея довольно высокий допуск к секретной информации, упоминание в старых документах о загадочной Наташке все‑таки нашёл. Но в современных лоциях она отсутствовала. Громадный сектор космоса с близкими координатами почти четверть века назад был поглощён не менее загадочной аномалией — три звезды внутри неё сияли как сверхновые. Сама аномалия уже была недоступна — находилась в глубоком тылу генаев. И теперь, похоже, Затонову самому предстоит отправиться к Наташке. Иначе нахрена пятизвездочный генерал Довлатов глушит водку и распинается перед каким‑то майором?
Командующий сделал вид, что не услышал вопроса Павла о назначении проекта.
— Итак, Наташка — землеподобная планета с довольно близкими к нашей родине характеристиками, за исключением возраста. Вообще солнечная система примерно такого же класса, только значительно моложе. Но есть одно существенное отличие — аномалия. Вблизи неё, как выяснилось при автоматической обработке исследовательской информации в записях бортовых сканеров уже после возвращения пилота, открывшего планеты в системе, незначительно ускоряется время.
— Как это? — майор настолько удивился, что перебил генерала.
— Как? У меня такое ощущение, что яйцеголовые этого сами не понимают. Во всяком случае внятно объяснить эффект они не смогли. Но вот ускорить в десятки миллионов раз действие аномалии и прилично увеличить радиус действия у третьей научной экспедиции все‑таки получилось.
— В десятки миллионов раз? — в этот раз Павел большое начальство не перебивал, а воспользовался паузой в словах Довлатова.
— Зришь в корень, — милостиво кивнул генерал. — Эффект самозатухающий, сейчас ускорение времени до миллиона уже немного не дотягивает. Через какое‑то время там все вернётся в норму. Не скоро ещё — на наш век этого ускорения вполне хватит. Но вот в чью‑то излишне умную голову стукнула мысль воспользоваться ситуацией для интенсификации научного прогресса. То есть развернуть на Наташке несколько институтов и заодно выращивать там кадры для космофлота. Впрочем, первая часть проекта провалилась почти сразу по их же собственной глупости. Кто‑то из умников догадался захватить с собой стандартный комплекс терраформирования. Ну, они там и поразвлеклись, переделывая планету на свой вкус. С одной стороны постарались максимально близко приблизить её параметры к земным, с другой — обустроить так, чтобы Наташка наилучшим образом подходила под первые прикидки уже задуманного ими тогда «Феникса». Перестарались идиоты. Они же учёные, то бишь самые умные… — командующий демонстративно горестно вздохнул. — Даже не изволили внимательно прочитать инструкции, приложенные к автоматическому комплексу. Задали массу, силу тяжести, почему‑то чуть большую, чем на Земле, размеры, предпочтительную географию с желательным расположением всех полезных ископаемых, в общем — всю необходимую информацию, включая точную орбиту и наклон оси вращения — и запустили в работу. А сами быстренько сгоняли к выходу из аномалии, где время течёт нормально, и обратно.
Довлатов прервался, поочерёдно чокнулся предупредительно наполненным командиром базы хрустальным стаканчиком с ним, с майором, выпил и, не закусывая, продолжил:
— Когда вернулись, то схватились за голову — уровень радиоактивного излучения на планете превышал все мыслимые нормы. Во всяком случае, долго находится на поверхности, даже в тяжёлом противорадиационном скафандре, было нежелательно. Только обнаружив свой грубейший просчёт — в инструкции на комплекс, оказывается, было чётко прописано, что превышать определённый уровень преобразования континентов нельзя ни в коем случае, так как приводит к резкому увеличению радиоактивного фона — стали чесать репу.
Предоставив Павлу возможность задуматься над описанной ситуацией, генерал решил закусить. Впрочем, набивал желудок деликатесами он совсем недолго.
— Когда умники попытались вернуться — не сидеть же в аномалии миллионы лет, пока там все хоть немного нормализуется — выяснилось, что генаи давно заняли весь сектор. Экспедиция немедленно попала под раздачу. Они успели только сообщить о проделанной работе и запросить о помощи.
«Теперь понятно, как погиб Мишкин отец, — вздохнул про себя Затонов. — Будет возможность, обязательно сообщу вдове».