И ведь все у них получилось. А еще бы не получилось – когда карманы золотом набиты. Еще бы судья не слушался. Он сразу понял, с кем дело имеет. Богатые – они между собой собачатся, глотки рвут, но перед прочими стеной друг за друга стоят. А бедный к судье бы и не пошел. Не стал бы бедный требовать закона и справедливости.
О чем я думаю, завры караваном! – опять всхлипнула Дора. Решать надо, что делать. Может, убежать? Телим поможет, спрячет. С караваном уведет. Девочки не выдадут. Только если Тыква Перезрелая. Но ведь ничего плохого мне в этом доме не сделали. Пусть нелюди, но ведь даже ни разу не ударили. Слова плохого не сказали. Подскажи, Белая Птица, как поступить.
Не оставила Белая Птица. Стало вдруг все кристально ясно. И до того страшно, что руки обмякли. Говорил ведь ей старый кэптэн, подумай, кому выгодно, и поймешь, кто это сделал. Хозяева ничего и не скрывали от нее. Сказали, что человека ищут. Кому этот человек нужен? Ребенок догадается, если Крис за него мертвую жену живой назад получит. Одна Черная Птица такое может. Видать, человек тот, которого разыскивают, колдун силы немеряной, если Черная Птица его не видит. Наложил на себя заклятие, что Черная Птица его не видит, так она людей послала. Разве от Черной Птицы ускользнешь? Поэтому волшебных штучек у хозяев так много. Чтоб человек без языка заговорил, если хозяевам его допросить потребуется. И медальоны, которые голос через пространство переносят. Который снимать нельзя.
Дора вытащила свой медальон, ощупала, потрясла, поднесла к уху. С виду – даже не медальон. Обычный амулет. У Криса не такой, дороже. Метка Черной Птицы – вот что это такое.
Вот и убежала. Как же – убежишь от Черной Птицы! Она все поступки людей наперед знает. Что же впереди? Выбираться надо из этого дома, куда угодно выбираться. Хоть в бараки. Добиться, чтоб хозяева продали. Тогда и Черная Птица отпустит. Ей же неважно, как они своего человека искать будут. Ей результат нужен.
Хлопнула крышка люка. Лестница заскрипела под шагами.
– Дора, ты здесь? – Крис вглядывался в темноту, но со света ничего не видел.
– Хозяин, меня Греб до вечера отпустил. Я ничего плохого не сделала.
Из руки Криса вдруг ударил яркий луч света. Дора зажмурилась и еще сильнее прижалась к холодным бочкам.
– Что ты здесь делаешь? Кто тебя обидел?
– Продай меня, хозяин. Кому угодно продай.
Крис хотел положить руку ей на плечо, но девушка уклонилась.
– Дора, что случилось?
– Все хорошее в моей жизни уже в прошлом. Больше ничего не будет. Ты не смотри, что я рабыня, я все понимаю. Черная Птица специально мою мечту выполнила, чтоб я ни о чем больше не мечтала, только ей служила.
– Причем тут Черная Птица?
– Не притворяйся, что не знаешь. Я десять лет мечтала свой караван иметь. Вот Черная Птица и сделала меня кэптэном. Хоть час, но я настоящим кэптэном была, у меня свой караван был, меня даже стражники слушались. Больше мне нечего от жизни ждать.
– Будет у тебя свой караван.
– Ты не понял. Радости больше не будет. Все, к чему Черная Птица крылом прикоснется, из радости обузой становится.
– Фантазерка ты. – Крис прижал девушку к себе. Дора не сопротивлялась. Рабыне не положено сопротивляться. Рабыня может ранить только словом.
– Хозяин уйдет, Дору здесь оставит. Дора будет не нужна хозяину. Тави будет хозяину постель согревать.
В самое больное место попала. Напрягся весь, мускулы как каменные отвердели. Теперь дожать надо, чтоб возненавидел. Тогда, может, продаст.
– Хозяин Дору в постель захотел, по всему дому искать начал. Куда Доре спрятаться, где уединиться, если на шее метку Черной Птицы носит?
И на этот раз попала. Как попала! Самой Криса жалко стало. И ведь насчет метки угадала. Бог ты мой, неужто на самом деле по метке нашел? А то по чему же еще? Когда спустился, ведь сразу в ее сторону повернулся. Не видел со свету, но на нее смотрел.
– Иди в свою комнату, никто тебя там не побеспокоит. Нечего тебе в подвале мерзнуть, – поднял, направил к лестнице. И руки снова были нежными. Только как бы прощались. Что-то будет?..
– …Пока ни слухов, ни следов. Крис, как у тебя?
– К походу практически готовы.
– Мири, как по твоей части?
– Хуже не бывает. Адаптацию к эпохе надо было начинать в тихом, малолюдном месте. Твоя идея блестяще провалилась, милый. По существу, адаптировался ты один. Хуже всего дела у Криса.
– Давай подробнее.
– Ты, любимый, всегда был изрядной сволочью. А это созвучно эпохе. Ты остался самим собой и вписался. Но Крис тоже остался самим собой, и это грозит провалом.