– Старый кэптэн говорил, что колдовство прячется не в амулете, а вокруг него. Если бы оно было в амулете, нужно было бы самому туда залезть. А амулеты на шее носят.
– Интересная мысль. А вот еще одна мысль. Мириам считает, что этот браслет ничего не делает. Джафар меня на испуг берет. Ведь ни один прибор не обнаружил отклонений в моем организме. Но я помню, как Джафар что-то сделал со мной. Какие у него были глаза – огромные, черные, безумные. Он просто смотрел на меня в упор, а я катался по земле от боли… В спинном мозге, между прочим. Так что я склонен Джафару верить. А перед этим он взмахнул лапой и я ослеп на минуту. Ладно, это не о том. Спрашивай.
– Чем живут драконы? Что они делают?
– Самый точный ответ – что хотят, то и делают. Совсем недавно пределом их деяний были планеты. Брали холодный каменный шар и делали из него уютную, ухоженную планетку. А теперь перешли на звезды. Года три-четыре назад они при мне обсуждали, что лучше: погасить звезду, или зажечь две новых. Пришли к выводу, что лучше зажечь. Зажгли. Вообще, все драконы по человеческим понятиям – бешеные. Абсолютно не знают, что такое «нельзя». Скажешь им: «Нельзя выпить реку». А они тебе: «Вот интересно, а если глотки побольше делать? Н-н-да. А если писать подальше отходить? Опять не получилось. А если еще сто тысяч драконов позвать?» – и ведь выпьют. Это, конечно, шутка, но если им что-то не нравится, они не подстраиваются, они начинают переделывать весь мир. К тому, что твои предки живут на Сэконде, приложил руку Джафар, еще будучи человеком. Потом ему показалось, что человечество впало в застой, и он расселил его по всему космосу. Сейчас – по моему времени – отправился в соседнюю галактику, которую отсюда даже глазом не видно. Уже три года от него никаких вестей.
– Как же он снимет с тебя браслет?
– Дорогая, по моему времени ты умерла тысячу лет назад. А мы сидим рядом у костра, беседуем, на звезды смотрим.
– Я поняла.
– Я рад за тебя. До сих пор не могу привыкнуть. Но мы говорили о драконах. Мраку не нравится, что на Зону сбрасывают дерьмо рода человеческого. Что сделал бы человек на его месте? Добился, чтоб дерьмо сбрасывали в другое место. Что хочет сделать Мрак? Так переделать все человечество, чтоб не было больше дерьма. Интересная мысль?
– У него это получится?
– Не знаю. Меня это не интересует. Но мы здесь именно по этой причине.
На следующий день Рэй сообщил, что наткнулся на патруль. Ему не сделали ничего плохого, потому что он сказал, что едет в орду. Разговаривают вежливо, вином угощают, Мудру не трогают. Но не спускают глаз и ведут в орду. Десять человек против них с Мудрой – это многовато. Шесть – еще куда ни шло, но десять им не одолеть. Греб ответил, чтоб не беспокоился и открыл крышку медальона. Дора открыла свой. Потом достали снимки из космоса и выбрали маршрут. Крис достал черную коробочку, определил расстояние. Греб выругался.
– Успеем, – сказала Дора и пустила лошака галопом. Ей уже не было дела ни до Рэя, ни до Мудры, но хотелось выяснить, на что пойдет Греб ради их спасения.
Двигались быстро. То рысью, то галопом. Иногда переходили на шаг, чтоб отдохнули лошаки. Нужно было пройти через орду, или обойти ее по краю. Патрули, увидев, что они направляются к орде, пристраивались сзади на безопасном расстоянии.
Орду обошли по самому краю. Это было самое странное, что видела Дора в своей жизни. Воины и рабыни что-то кричали, бежали им наперерез и застывали на обочине словно дети, впервые в жизни увидевшие караван. «Люди Силы» – наконец разобрала Дора в хаосе выкриков. Она обнажила меч, подняла его в приветственном жесте и даже испугалась, когда сотни клинков взвились вверх в ответном салюте. Так, с высоко поднятым клинком она и проскакала до конца орды. За спиной шумно выдохнул и выругался Крис.
– Ты была великолепна! – Мириам поравнялась и поскакала рядом.
– Это твоя идея использовать сонные шарики! – поздравил Греб. – Нас уважают, но не боятся.