Как только дети заметили постороннего, цепочка сразу распалась, и самый старший, мальчик лет семи, сказал остальным:
— Скажите Мастеру, что тут чужак, — дети тут же разбежались в разные стороны, но сам мальчик остался. — Как ты сюда попал?
— Через ворота, — хрипло откашлявшись, выдавил нищий.
— Ты болен? — мальчик насупился и прикрыл нос рукавом.
— Нет. Просто голоден.
— Я отведу тебя на площадь, только веди себя хорошо, а то Мастер тебя накажет.
Мальчик, не убирая руки от лица, пошел в сторону внешней стены, которая возвышалась над всеми домами Черного района, но постоянно оборачивался, следя за незнакомцем. Спустя несколько минут они вышли на небольшую площадь, в ее центре стоял огромный котел, а под ним горел огонь.
Нищий схватил мальчика за шиворот и оттащил его назад, тот яростно закричал:
— Ты чего? Отпусти меня!
— Там огонь! Опасно! — прохрипел нищий.
— Чего опасного? Как еще готовить еду? Ты точно не больной? — мальчик вырвался и отбежал в сторону. — Жди тут.
На площади, в отличие от остальных улиц, кипела жизнь: одни женщины подтаскивали дрова и кидали их в огонь, другие — чистили овощи и какие-то коренья, третьи — рубили мясо. Вокруг носились маленькие дети, и никто не беспокоился из-за того, что они могут обжечься или пораниться.
Желудок у нищего громко заурчал, и одна женщина, улыбнувшись, отрезала и бросила ему репу. Мужчина подхватил желтый, остро пахнущий кусок, поклонился и откусил, наслаждаясь вкусом еды.
Он еще не успел доесть, как из-за домов вынырнул высокий худощавый мужчина с длинными ухоженными волосами, заплетенными в косу, и сразу направился к нему.
— Приветствую вас в Черном районе, — мягко сказал он. — Если не возражаете, я хотел бы с вами побеседовать.
— А что, и тут есть свои начальники? — резко спросил нищий. Из-за хрипа казалось, что он не говорит, а каркает. — Тоже печать потребуешь?
— У нас свои порядки, — вежливо улыбнулся черноволосый мужчина.
— Я-то, дурак, обрадовался, что хоть помереть смогу спокойно.
— Вы так жаждете смерти?
— А тебе какое дело?
— Прошу прощения. Здешние жители называют меня Мастером, и в какой-то степени вы правы, я отвечаю за этот район. Поэтому должен знать о каждом, кто появляется здесь.
— Тьфу, — сплюнул нищий и снова закашлялся. — Даже на Дне Пропасти, похоже, будут императоры и чернь, богатые и бедные.
— Несомненно, — спокойно ответил Мастер. — Так вы согласны со мной побеседовать?
— А если нет?
— Тогда ваше желание исполнится быстрее, чем могло бы, — в голове Мастера не было намека на угрозу, только вежливое ожидание.
— Да Пропасть с вами. Что вы хотите знать?
— Как вы сюда попали?
— Как-как… Как и все, через ворота. Меня выкинули, как ненужный хлам, — прокаркал яростно нищий и снова закашлялся. — Сказали, что раз у меня нет жилья, нет работы и нет заботливых родных, то нечего глаза мозолить добропорядочным жителям нашего прекрасного города.
— А почему так случилось?
— Снова? — вскричал нищий и топнул босой ногой. — Хочешь, чтобы я поведал историю своей жизни? А что потом? Решишь, что я даже для Черного района не подхожу? Давай, выкинь меня сразу в лес, на растерзание диким тварям!
— Мы никого не выкидываем. Если ты хочешь жить честно и спокойно, мы найдем тебе работу. Вот только платить будем не деньгами и не Ки, а едой, дровами, одеждой. Но я должен знать о тебе немного больше.
Нищий резко сдернул с головы рубище и крикнул:
— Вот этого достаточно?
Вся левая половина лица нищего была изуродована жуткими рубцами, от чего кожа неестественно стянулась, и казалось, что он гримасничает. Темно-русые волосы были запорошены белыми нитями.
— Этого достаточно? — тихо повторил мужчина. Из-за шрамов и седины было сложно понять возраст, ему могло быть как двадцать, так и пятьдесят лет. Шрам тянулся вниз по телу, вплоть до запястья левой руки. — Тебе, как и прочим, ведь печать нужна? А нет ее у меня. Не сохранилась, — он сдвинул ткань и показал левое плечо, где среди рубцов сохранились разорванные черные пятна — остатки от печати с числом таланта.
— Вы из Железного района? — спросил Мастер. На его лице не промелькнуло и тени отвращения.
— Был когда-то, пока не ошибся, — нищий говорил чуть слышно, еле двигая изуродованными губами. — Потом в клане решили, что я не приношу пользы, дали денег и выкинули прочь. Какое-то время я жил в Синем, думал, найду работу, я ведь могу учить детей, да, руки у меня уже не те, но знания-то никуда не делись. Но без печати меня никуда не брали, а в школе дети слишком пугались вот этого, — мужчина ткнул себя в щеку. — Деньги заканчивались, я перебрался в Серый, а итог ты и сам видишь.