Хауф В
Караван
В. Гауф
Караван
Содержание:
Рассказ о калифе-аисте
Рассказ о корабле привидений
Рассказ об отрубленной руке
Спасение Фатьмы
Рассказ о Маленьком Муке
Сказка о мнимом принце
Однажды по пустыне шел большой караван. На беспредельной равнине, где видишь только небо да песок, издалека уже. слышались колокольчики верблюдов и серебристые бубенцы лошадей; густое облако пыли, предшествовавшее ему, возвещало о его приближении, а когда порыв ветра рассеивал облако, блеск оружия и пестрота одежд слепили глаза.
Так предстал караван всаднику, приблизившемуся к нему сбоку. Под всадником был прекрасный вороной конь, которому попоной служила тигровая шкура, алую сбрую унизывали серебряные колокольчики, а над головой развевался прекрасный султан. Сам всадник был статен, и наряд его отвечал великолепию коня: чело ему обвивал белый тюрбан, богато затканный золотом; кафтан и широкие шаровары были пунцового цвета; у пояса висела кривая сабля с богатой рукояткой. Тюрбан, надвинутый низко на лоб, блеск черных глаз из-под густых бровей, длинная борода, спускавшаяся из-под горбатого носа, - все это придавало ему мрачный и грозный вид. Когда всадник очутился шагах в пятидесяти от начала каравана, он пришпорил коня и вмиг поскакал к переднему ряду. Так диковинно было видеть посреди пустыни одинокого всадника, что стража каравана, испугавшись нападения, выставила ему навстречу копья.
- Что с вами? - вскричал всадник в ответ на столь воинственную встречу. Неужто, по-вашему, один человек вздумает напасть на ваш караван.
Пристыженная стража отвела копья, а ее начальник подъехал к незнакомцу и сросил, чего он желает.
- Кто хозяин каравана? - спросил всадник.
- У него не один хозяин, - отвечал тот, - здесь несколько купцов возвращаются на родину из Мекки, а мы сопровождаем их через пустыню, потому что в этих краях всякий сброд частенько тревожит путешественников.
- Тогда проводите меня к купцам, - потребовал незнакомец.
- Сейчас это невозможно, - возразил глава стражи, - нам нужно без задержки продолжать путь, а купцы отстали от нас по меньшей мере на четверть часа пути; если же вам угодно проехать со мной до привала на полуденный отдых, то я исполню ваше желание.
Незнакомец ничего не ответил; он достал длинную трубку, которая была у него привязана к седлу, и принялся курить, глубоко затягиваясь, а сам продолжал ехать подле предводителя каравана. Тот не знал, как ему быть с незнакомцем; он не решался напрямик спросить его имя, а сколь ни искусно пытался он завязать разговор, незнакомец на его замечания, вроде: "Недурной вы курите табак", или: "У вашего вороного славный ход", - отвечал кратким: "Да, да!" Наконец они достигли места, назначенного для полуденного отдыха. Предводитель расставил стражу из своих людей, а сам вместе с незнакомцем стал поджидать караван. Тридцать верблюдов с тяжелой поклажей, в сопровождении вооруженных погонщиков, прошли мимо них. Далее на красивых конях следовали пятеро купцов, которым принадлежал караван. То были по большей части люди преклонного возраста, суровые и степенные на вид, один лишь казался много моложе остальных, а также живее и веселее. Множество верблюдов и вьючных лошадей замыкали шествие.
Тотчас же были разбиты шатры, а верблюды и лошади поставлены возле них.
Посредине помещался большой шатер из голубого шелка. Туда повел начальник стражи незнакомца. Когда они откинули занавес у входа, то увидели пятерых купцов, сидевших на затканных золотом подушках; черные рабы подавали им кушанья и напитки.
- Кого это вы к нам привели? - крикнул молодой купец предводителю. Но не успел тот ответить, как заговорил незнакомец:
- Меня зовут Селим Барух, я родом из Багдада; на пути в Мекку я был захвачен шайкой разбойников и три дня тому назад тайком бежал из плена. По милости великого пророка я издалека услышал звон колокольчиков вашего каравана и явился к вам. Дозвольте мне путешествовать вместе с вами. Ваше покровительство не будет оказано недостойному, а когда вы приедете в Багдад, я щедро вознагражу вашу доброту, ибо я племянник великого визиря.
Ответил ему старший из купцов:
- Селим Барух, - сказал он, - мы с радостью берем тебя под свою защиту и охотно поможем тебе, но сперва садись, ешь и пей с нами.
Селим Барух сел подле купцов и стал есть и пить с ними. После трапезы рабы убрали посуду и турецкий шербет. Купцы долго сидели молча, выпускали голубоватые облачка дыма и следили, как те свиваются, расходятся и, наконец, улетучиваются. В конце концов молодой купец прервал молчание:
- Вот так мы сидим уже три дня, - сказал он, - и на коне и за столом, не пытаясь никак скоротать время. Меня порядком одолевает скука, ибо я привык после трапезы смотреть на танцовщиков либо слушать музыку и пение. Друзья мои, не придумаете ли вы, чем бы нам скоротать время?
Четверо старших купцов продолжали курить, не на шутку, по-видимому, задумавшись, незнакомец же заговорил: - Позвольте мне сделать предложение. Хорошо, если бы на каждом-привале один из нас что-нибудь рассказывал остальным. Это уж, конечно, помогло бы нам скоротать время.
- Селим Барух, твоя правда, - сказал Ахмет, старший из купцов, - нам следует принять это предложение.
- Я рад, что мое предложение пришлось вам по вкусу! - произнес Селим. - И дабы показать вам, что требование мое бескорыстно, я возьму почин на себя.
Пятеро купцов с воодушевлением придвинулись ближе, а незнакомца усадили посредине. Рабы опять наполнили чаши, наново набили своим господам трубки и принесли горящих углей, чтобы зажечь их. Селим освежил горло добрым глотком шербета, расправил длинную бороду и произнес:
- Итак, слушайте рассказ о калифе-аисте.
Рассказ о калифе-аисте
I
Багдадский калиф Хасид благодушествовал однажды под вечер у себя на диване; он слегка вздремнул, ибо день выдался жаркий, и теперь, после дремы, казался весьма в духе. Он курил длинную трубку розового дерева, время от времени отпивал глоток кофе, который наливал ему раб, и всякий раз, смакуя напиток, с довольным видом поглаживал бороду. Словом, ясно было, что калиф настроен Превосходно. Именно в этот час он бывал сговорчивее, мягче и милостивее всего; потому-то его великий визирь Мансор являлся к нему ежедневно об эту пору. Тут он тоже пришел, но был, против своего обыкновения, очень озабочен. Калиф на минуту вынул трубку изо рта и произнес: