-- Надеюсь, твой брат здоров, - серьезно сказала Фегия, и Итиш прижал руки ко лбу, давая понять, что, хвала всем богам, с родными его все в порядке. - Уважаемый, так скажи мне: если вылить такое вещество на уже готовый ковер, что случится?
Торговец замер, так и не опустив руки, задумался...
-- Но кто?! - возопил он наконец. Наверно, сообразил наконец, что ковры не сами собой испортились, и мыши тут ни при чем. - Зачем?!
-- Откуда же мне знать, уважаемый? - усмехнулась Фергия. - Я всего лишь чужестранка, указавшая тебе на дыру в таком красивом ковре. А уж кто и чего ради решил испортить твой товар -- думай сам. Зачем тебе совет глупой женщины, которая не знакома с твоими родственниками, не в курсе твоих отношений с другими торговцами, поставщиками и прочими, и не представляет, кто мог замыслить недоброе? А главное, чего ради? Может, тебя хотели очернить? Или выставить глупцом в глазах покупателей? Или намекнуть им... - тут она нагнулась поближе и шепнула: - Что ты стал совсем слаб глазами и не видишь прорех на собственных коврах?
-- Э... - выговорил Итиш, и я понял, что он попался.
В Адмаре подносить вещи к глазам, чтобы рассмотреть получше -- признак хорошего тона, и откуда мне было знать, что Итиш действительно близорук, а не просто следует правилам приличия? Я мог бы проверить, но мне такое и в голову не приходило!
-- Кто-то мимоходом вылил нечто едкое на твои ковры, - подвела итог Фергия. - Не думаю, что ты разоришься от такой потери, Итиш-шодан, но история неприятная, согласись? В следующий раз такой раствор могут выплеснуть не на ковры, а тебе в лицо.
Клянусь, смуглое лица торговца сделалось цвета остывшего пепла. Должно быть, он вживе представил, что такая жидкость может сотворить с его кожей, если уж разъела даже хваленую прочнейшую ткань!
-- Если не сможешь угадать сам, кто виноват, Итиш-шодан, - сказала Фергия, - попроси меня о помощи. Мое имя -- Фергия Нарен, а найти меня ты сможешь в доме Вейриша-шодана. Ну, во всяком случае, сегодня, - добавила она, оценив выражение моего лица. - Надеюсь, на сутки его гостеприимства хватит, а потом он, надеюсь, подскажет тебе, где меня искать. И заметь, уважаемый, я не потребовала с тебя даже медной монеты за свою работу!
-- Работу?! - взвыл несчастный Итиш.
-- Именно так. Я расследую преступления, уважаемый, - улыбнулась она и даже развернулась, чтобы окружающим было лучше слышно. - Любые. Чем сложнее дело, тем больше плата. В твоем случае, думаю, картина окажется сложнее, чем узор на лучшем ковре твоей достопочтенной матери...
-- Вейриш-шодан... - он обернулся ко мне в поисках поддержки.
-- Фергия-шади будет гостить у меня, - сказал я. - Она дочь уважаемых людей. Ее мать когда-то спасла мне жизнь и даже более того -- сохранила честь семьи моего дяди, ты знаешь его. Мы оба в большом долгу перед ней.
Хочу заметить, я не солгал ни единым словом, однако прозвучало это весьма внушительно. Собравшиеся зеваки (а на шум их подоспело немало) заперешептывались, и я уверился в том, что еще до вечера вся округа будет знать о беде Итиша, о моей чужеземной гостье и ее странных речах. И чтоб мне провалиться, если Фергия не рассчитывала именно на это!
-- Я лишь проходила мимо, - мило улыбнулась она. - И потому действительно не возьму денег, даже если ты станешь мне их предлагать, Итиш-шодан! Уж будто так сложно заметить непорядок и сказать о нем хозяину лавки? Куда сложнее заметить злое намерение, но ведь Итиш-шодан и сам догадался бы о нем рано или поздно, не так ли? Вот только такое "поздно" может обернуться разорением и смертью... Понимаешь, к чему я клоню?
Итиш кивнул. Он явно чувствовал, что его в чем-то обманули, но как именно, сообразить не мог.
-- Вот и славно. Найти меня, повторяю, можно у Вейриша-шодана, - уже другим тоном проговорила Фергия и взяла меня под локоть. - Всего тебе доброго, уважаемый.
-- Но... за добрый совет тоже положена плата... - сумел он выговорить.
-- Право, не стоит беспокойства. Я же не нашла злоумышленника, не так ли? И не стану его искать, пока ты меня об этом не попросишь. А это... - Фергия махнула рукой на ворох ковров, - просто наблюдение досужей путешественницы. Может, виной всему досадная случайность и неуклюжесть какого-нибудь слуги, который побоялся признаться в содеянном. Ну что, идем, Вейриш?
-- Он сейчас оскорбится... - проговорил я едва слышно.
-- Я знаю, - ответила она. - Посмотрим...
В себя торговец приходил недолго, и уже скоро над базаром зазвучало:
-- Что же, чужестранцы станут говорить про Итиша, будто он не платит добром за добро? За хороший совет не предложит даже чашечки ойфа? Не расплатится по чести?