– Они ядовиты, – ветеран распластался на начинавшем остывать песке.
– Не все. Этот, – Эразм вырезал новую порцию мякоти, – Эскула́тос Пи́ритус Пифарей. Вид, открытый мною во время странствий по Ошиоссу. Тогда мы с Саидом заплутали в пустыне Хараму́н, пришлось экспериментировать.
– И кто же пробовал кактусы? – Эфит заинтересованно приподнялся на локтях.
– Слуги. На вкус он не особенно приятен, но недостаток влаги восполнить можно, – волшебник подошел к Ослябе. – На, пей, – паломник неуверенно взял миску и с сомнением уставился на мутно-зеленую желейную жижу.
– А это точно безопасно, дедушка? – Шахриет прижалась к плечу парня, обвив его руками. На ее поясе висела уродливая тряпичная кукла. Девушка не расставалась с ней, даже заплутав в безжалостной пустыне.
– Точно. На вид – обычный кактус, который и верблюды редко жрут, но если приглядеться, то можно заметить легкий красный налет на концах иголок. Не ошибетесь – Эскулатос Пиритус.
– Название чудно́е, милорд, – Ослябя сделал глоток и поморщился. – Кислятина…
– Дай-ка мне! – Эфит подполз к молодым людям и вырвал миску из рук парня. – Фу-у-у! – он отстранил от себя сосуд и принялся плеваться. – Невозможно пить эту отраву!
– Можешь сдохнуть от обезвоживания, я не против, – волшебник пожал плечами.
– А где твой ворон, колдун? Если бы он осмотрел округу и показал дорогу, то мы бы уже плескались в водах оазиса.
– Если бы ты и твой недалекий друг напрягали мозги, когда это нужно, то он бы сейчас не подыхал в пустыне от ран, а ты от нехватки влаги! – отрезал волшебник и отошел подальше, всматриваясь в темнеющее небо.
Птица действительно не возвращалась. Бывало, что ворон пропадал неделями и Эразм ничего не мог узнать о его судьбе или посмотреть на мир птичьим взглядом. В действительности пернатый обладал свободой воли и не считал волшебника хозяином, а потому, если не хотел, не позволял пользоваться собственными глазами.
Сейчас же Брюзгливый надеялся, что птица не пропадет на несколько дней. Сам он чувствовал себя более-менее сносно. Заклинание «защита от непогоды» работало, но поддерживать его становилось труднее. В конце концов, даже тем, кто не потеет на жаре, требуется вода. И если на троицу сомнительных союзников ему было плевать, то судьба учеников заботила. А помочь Брюзгливый мог разве что скользкой мякотью кактуса. Силы с каждым днем оставляли старика, и он не мог концентрироваться на магии так, как делал это раньше.
Нордварец бредил. Его бледное лицо периодически схватывало спазмом, и гримаса боли, смешанная не то с ужасом, не то со слабоумием, застывала, словно высеченная в камне. Тело дрожало. Здоровяка одолевал страшный жар. Он трясся, но крепко прижимал к себе голову ящера, которую смазал специальным порошком в полумертвом состоянии, прежде чем впасть в беспамятство. Эфит, видевший многих раненных, поражался тому, насколько крепок северянин. Любой другой на его месте непременно скончался бы, но железнобокий сражался за жизнь, как за еще один великий трофей.
– Надо идти, – с горечью заключил Эфит, глядя на измученное лицо Варвара. – Если не дойдем за пару дней, то издохнем от жары.
– Ух ты! А теперь и мозги заработали.
– Хватит брюзжать, колдун, и без тебя тошно.
– Раз умный такой, то давай, веди!
– Дедушка, – вмешалась в разгоравшуюся сору Шахриет, – кажется Шалилун кричит, – она поднялась с колен и прислушалась.
Приключенцы напрягли слух. И правда, крик зеленоватого усиливался и приближался.
– Ой, не к добру… – буркнул Ослябя и, поднявшись с трудом, надел шлем и обнажил меч. Паломник так и шел по пустыне в кольчуге, стойко перенося связанные с этим мучения. Парень верил, что тем самым сможет искупить вину за симпатию к девушке, от которой сквозило злом.
Взявшись за свиток, Эфит тоже поднялся. Он приложил свободную руку к груди, прижав серебряный круглый амулет к сердцу. Все приготовились увидеть что-то страшное и принять бой, если потребуется.
– А-а-а-а-а! Слава Горгу! – орал орк, словно сумасшедший. Он остановился на вершине бархана и принялся махать руками, призывая союзников к себе.
– Морда вроде довольная… – Эразм нахмурил брови и медленно зашагал в сторону зеленоватого.
– Останьтесь с раненным! – бросил Ослябя и помчался за учителем.
Ветеран выдохнул. Он не боялся предстоящей стычки, даже если снова встретится орда живых мертвецов, но предпочитал понаблюдать за ее началом на относительно безопасном расстоянии, чтобы оценить шансы на успех и возможные маневры. К тому же еще никогда не случалось осечек с огнем. Эфит первый раз с толкнулся с тем, что его силы не сработали. Этот факт угнетал и тревожил. Что если это случится снова? Страж вольного города подозревал, что Брюзгливый мог как-то влиять на магические силы окружающих.