Впрочем, родная кровь еще оставалась. Милая, пятнадцатилетняя Мари. Безмятежное и нежное создание. Ее лорд Уолес решил взять с собой на свадьбу барона Ветэро, не самого крупного и уважаемого вассала, но лорд надеялся, что на праздник приедут знатные люди, в том числе из Миари́та – земель, лежащих к западу от реки Кули, а также региона Терроя́ль – сердца Королевства Эриндан. «Устроить жизнь дочери – это долг любящего отца» – повторял себе де Кран. А потому, не сообщив жене, приказал Мари спешно собираться и следовать в карету.
Подвесной мост медленно опускался. Цепи, удерживающие массивную дубовую плиту, натужно гремели. Одновременно поднималась решетка из стальных четырехгранных прутьев, а последний оплот обороны – обитые с наружной стороны металлом двустворчатые ворота, давно открыли в ожидании лорда.
Кони резво устремились на простор. Утомленные ожиданием люди весело переговаривались, обсуждая предстоящие празднования и дорогу. Знамена развивались на ветру. Бренчали стальные доспехи и оружие рыцарей, которое оруженосцы начистили до блеска, но не забыли и о себе, натерев кольчуги и шлема маслом.
Две пары серых лошадей тянули четырех колёсный экипаж сюзерена. Как и полагалось у аристократов, карету лорда де Кран украшала позолота и родовые регалии, включая преобладающий желтый цвет. Она оказалась достаточно просторной. Двое человек могли комфортно путешествовать, полулежа на бархатных подушках. Уолес закрыл коричневые шторки и не показывался.
Жители Порта-Грэртон высыпали навстречу процессии. Женщины с корзинами, с детьми и без оных, радостно приветствовали благородных рыцарей. Отцы усаживали сыновей на плечи, показывая пальцами на гербы и баронов. Когда кто-то из воинов махал рукой, толпа тут же отзывалась радостными криками. Каждый из стоящих мечтал хотя бы на денек оказаться на боевом скакуне, погостить в замке, надеть на себя шелка и побывать на пиру, но это так и оставалось несбыточной мечтой. В сущности, жители городов хоть и являлись свободными людьми, но не имели возможности вырваться в высшее общество. Даже в процветающем Порте-Грэртон, где горожане жили в целом не так уж плохо, простолюдин ни за что не стал бы рыцарем, хоть и безземельным.
Рядом с замком правителя располагались особняки знати, которая в основной массе, предпочитала жить в столице региона, а не в собственных феодах. Также мелькали дома зажиточных горожан и торговцев. Тут же располагалась резиденция гильдии Раскоса, отделение гильдии Хранителей и представительство ордена Рыцарей Меча, которые запустили руку во все крупные поселения. Двух, трех, а иногда и четырехэтажные каменные строения поражали смердов красотой и роскошеством. Как правило, дома богатеев окружали высокие заборы, а также немногочисленная, но хорошо вооруженная стража.
Улицы, по имперской традиции, все еще мостили камнем и белым дорожным кирпичом, но только лишь на площадях и торговых улицах, где купцы средней руки держали лавки, являвшиеся частью их собственного дома, а также погреба или склады. Торговлю в таких лавочках обычно вели родственники дельца или наемные работники. Ремесленники также жили в подобных домах, где изготовленная продукция продавалась, не выходя на улицу.
Бедняки ютились в и́нсулах, оставшихся со времен Тамора. Арендные дома, сделанные в несколько этажей, и, как правило, из некачественных материалов, вмещали десятки семей, проживающих в душных и тесных комнатушках. Обычно инсула строилась в форме квадрата, с небольшим двориком в середине, где можно приготовить пищу или укрыться от солнца. Улицы в таких районах не покрывались ничем. Дорога часто раскисала после дождя, и грязь чвакала под ногами, засасывая и без того неудобные башмаки, привязанные к ступням шнурками.
Имелся и храм, принадлежащий Святой Церкви Светлой Девы. Священники активно проповедовали в бедняцких кварталах. Проповеди находили там немалый отклик. Люди, видящие в мирской жизни только лишения, тяжелый труд и нищенское прозябание, надеялись хотя бы после смерти приобрести воздаяние за перенесенные тяготы. Жрецы также призывали к смирению с царившими вокруг порядками и твердо осуждали любое вольнодумство, поощряя паству терпеть лишения, которые установлены не людской, а божественной волей.
В портовом районе процветали все стороны греха. Конечно, бордель присутствовал и в квартале богачей, но тут распутные женщины оказывались куда доступнее. Многочисленные трактиры и другие питейные заведения, где устраивали кулачные бои и даже бои животных, от петухов до собак. Особые ценители могли перекинуться в кости на недельную зарплату или занять денег у подозрительного ростовщика.