– Прости, мой господин, случайно вырвалось, – теперь никто бы не расслышал в голосе киммерийца и тени насмешки.
Король засмеялся:
– Хватит вешать мне лапшу на уши и разыгрывать смирную овечку! Убирайся с глаз долой и не возвращайся без головы верховного оборотня или кто у них там за главного… – он указал рукой на дверь. – Амуницию и припасы возьмете на казарменном складе.
Конан снова поклонился, и, веселясь от души, покинул гостеприимные покои короля Пограничья. Шагая через развалины старого дворца, он думал о том, что Дамалл вел себя как-то слишком панибратски. Киммериец понимал – за кажущейся веселостью король прятал страх. Страх потерять теплое и уютное местечко на троне. Ну что ж, поможем ему не перейти в золотари или мусорщики…
Погода на улице опять испортилась – зарядил промозглый ливень, и, как ворчали два стражника у выхода, не меньше чем на неделю.
Конан пинком распахнул тяжелую дубовую дверь дворца, обитую медными полосами и бронзовыми, уже позеленевшими от старости заклепками. Порыв ветра немедленно швырнул в лицо мелкие ледяные брызги. Киммериец, прикрывая голову рукой, зашлепал по лужам в сторону «Короны и посоха», проклиная про себя всех богов и их матерей, а также собственные дурацкие представления о чести, мести и прочих высоких материях…
Стражники сочувственно посмотрели ему вслед, поежились и плотно закрыли створки, оградив себя от непогоды. Тот, что выглядел постарше, сказал своему напарнику:
– Повезло парню – в такую погоду, говорят, даже Нергал своих демонов из преисподней не выгоняет.
Молодой согласно качнул головой, поправил меч на боку и мечтательно вздохнул:
– Эх, хорошо сейчас, наверное, в «Короне»…
Конан зашел в трактир и, отряхнувшись будто собака, оглядел зал. Народу в этот вечер набилось прилично: сменившиеся со стражи солдаты, купцы и охранники караванов, и просто обитатели «столицы», которым было нечем заняться. Все они разноголосо орали, тщетно стараясь перекричать друг друга, сплетничали, дулись в кости и нарды, время от времени прихлебывая вино или пиво – в зависимости от вкусов и достатка. Короче, непринужденное веселье было в самом разгаре.
Киммериец не увидел ни одного знакомого лица, зато приметил свободное местечко за столом возле подслеповатого маленького окна. Сначала он собирался спокойно сесть, потребовать ужин с парой кружек местного пива, но быстро сообразил, что царящем здесь гаме даже его громоподобный голос вряд ли будет услышан, а потому начал протискиваться к стойке. Мокрая одежда неприятно прилипала к телу, в сапогах хлюпало, но варвар не обращал внимания на такие мелочи – высохнет.
У стойки столпились самые заядлые пьяницы, и, судя по всему, внимательно за чем-то наблюдали. Раздвинув их могучим плечом, Конан пробился к бочонкам, где застал примерно то, что и ожидал увидеть – между каким-то оборванцем и солдатом пограничной стражи шло состязание: кто больше выпьет. В окружающей притихшей толпе вполголоса заключались ставки. Пока верх брал оборванец – перед ним стояло уже шесть перевернутых кверху донышком вместительных глиняных кружек, а перед солдатом – пять. После шестой вояка подозрительно зашатался, поставил кружку мимо стола, блаженно хихикнул и мешком сполз на заплеванный пол, тут же раскатисто захрапев. Зрители разочарованно загудели, а бродяга обвел толпу мутным взглядом осоловелых глаз и прохрипел:
– Ну что, кто еще хочет?
– Я, – неожиданно для самого себя отозвался киммериец. В своей способности перепить кого угодно он не сомневался, вечер не сулил больше никаких развлечений – так отчего бы и не попробовать? – Какие ставки?
– Десять монет и проигравший оплачивает все выпитое, – охотно сообщили ему оживившиеся зеваки.
– Идет, – согласился варвар, швыряя на стойку золотую монету в десять талеров. Трактирщик, хмыкнув, торжественно поставил перед киммерийцем шесть наполненных доверху кружек, украшенных пышными шапками грязно-белой пены, и состязание началось.
До пятой кружки все шло хорошо – у здешнего темного пива был приятный горьковатый вкус – и Конан опрокидывал их одну за другой под сопровождение подбадривающих возгласов зрителей. Шестую варвар тянул уже через силу, а после того, как и седьмая показала дно, оборванец хлопнул по стойке рукой и бодро заявил:
– Хозяин, еще по одной!..
Счет перевалил за двенадцать, и к тому времени вокруг спорщиков собрались почти все посетители трактира, когда позеленевший оборванец с безудержно косящими глазами попытался влить в себя остатки, но не смог, выронил кружку и тяжело рухнул на колени.