Гостьи молчали. Но это молчание было таким громким и пронзительным, что хотелось заткнуть уши и отвернуться. Мы быстро оделись и вышли на улицу. Снег падал с небес, как пепел душ, сгоревших в боли и страхе – тех самых эмоций, что сейчас лились в мою душу, умоляя и требуя.
Все они пришли ко мне. Призрачные тени замученных Киллианом душ. Утонув в их боли, я осела на землю.
– Родная? Что с тобой, жизнь моя? – Горан, белее снега, рухнул на колени рядом и сжал меня в объятиях.
– Смотри. – Я утонула в его глазах на мгновение. Он покачнулся, потом перевел взгляд на женщин.
– Господь всемогущий! – выдохнул мужчина.
Я встала и, покачиваясь, начала вглядываться в них. Каждая молча рассказала нехитрую историю о своей горькой участи. Все они сплошным потоком лились в меня. Оставалось лишь сжимать кулаки и проклинать Киллиана. Всхлип скрутил мое тело, когда на руках некоторых женщин я увидела младенцев с синими, безжизненными личиками.
– Горан! – потрясенно прошептала мисс Хайд. – Он похищал беременных санклиток, когда они вынашивали долгожданного малыша, чтобы быть уверенным, что они могут родить, а их детей убивал после рождения! Как он мог?! Господи, на острове полно детских костей!!!
– Родная, ты убила его.
– Жаль, что не могу убить снова! – сквозь слезы прошипела я.
– Мне бы тоже этого хотелось!
– Каждая из вас получит назад свое имя и будет должным образом похоронена и оплакана родными, чтобы душа нашла успокоение. Обещаю. – Выдохнула я.
Молчание санклиток стало спокойным, словно шторм в океане сменился на штиль. Опустившись на одно колено, все до единой склонили головы и прижали руку к сердцу, принеся клятву верности.
– Я принимаю ее. – Прошептали мои губы. Женщины поднялись и длинной чередой двинулись в метель. Когда они проходили мимо, глядя в глаза, я ощущала их благодарность. Ледяные ладони касались моей руки. По лицу ручьем текли слезы.
А потом из снежного вихря вышел… Киллиан! Быстрыми шагами этот монстр вклинился в толпу санклиток, заставив их отшатнуться в сторону, как стайку рыбок от акулы, не давая покоя даже после смерти, и двинулся ко мне. Горан зарычал и переместил меня за спину.
Глава 4 Метель Часть 5
– Успокойся, родной, он уже ничего никому не сделает. – Я погладила его по спине. – Все хорошо.
– Саяна, супруга моя, с каких пор ты прячешься за чьи-то спины? – пропел потомок Ангелов, встав напротив нас.
– Катись обратно в ад! – процедил Драган в ответ.
– Там скучно. Да и здесь еще есть незаконченные дела.
– Признайся честно, – съязвила мисс Хайд, выглянув из-за плеча Горана, – тебя и оттуда выгнали? И там никому не нужен?
– Ты ни капли не изменилась. – Киллиан покачал головой. – Такая же дерзкая!
– Я должна поговорить с ним, любимый. – Мне пришлось силой разворачивать санклита к себе лицом.
– Не отойду ни на шаг! – прорычал он.
– Хорошо, родной. Но тебе будет очень больно это слушать.
– Ради тебя я стерплю любую боль, сокровище мое!
– Как скажешь. – Я остановилась в паре метров от этого монстра, лицом ощущая идущую от него ледяную волну, а спиной чувствуя горячую грудь моего санклита.
Киллиан, существо вне закона – и людского, и божьего, стал тенью. Но зло, порожденное им, жило до сих пор. В том числе, и рваной раной в моем сердце.
– На это раз, надеюсь, ты ничего не заминировал? – чувство юмора, как всегда, было при мне.
А что, в первую встречу, когда он увел с собой Киру, была заложена бомба под рестораном. Во вторую, в день моей свадьбы, мерзавец проделал тот же фокус с садом, где мы с Гораном планировали произнести клятвы любви и верности. Киллиан усмехнулся, растянув узкие длинные губы и обнажив хищные резцы.
– Одна маленькая кнопка, а столько проблем! Помнишь эти слова?
– Помню. – Я кивнула. – Это было в тот день, когда мне пришлось уйти с собственной свадьбы, чтобы спасти близких.
– Ты обманула меня и предала!
– Не отрицаю.
– Но почему, Саяна? Неужели ты считаешь, что этот жалкий санклит достоин тебя? Единственного Ангела на земле?
– Помнишь, во время первого завтрака здесь, ты наглядно продемонстрировал мне, что думаешь о санклитах? – спросила я и сама вспомнила, как мужчина поставил перед собой бокал, налил в него рубиновое вино, потом схватил хрустальный кувшин и начал туда же лить воду из него.
Она лилась в бокал, вино пропитало льняную салфетку под ним, хлынуло на каменные плиты, а Киллиан все продолжал, глядя мне в глаза. Когда кувшин опустел, он поднял бокал с едва заметной розовой взвесью.