– Тогда ты убьешь и меня тоже. – Тихо сорвалось с моих губ.
– Что ж, приятный бонус! – он жестоко улыбнулся, наслаждаясь моим страданием, и метнулся ко мне.
Первым удар на себя принял Ковач, но простреленная грудь замедлила моего быстрого, как молния, сенсэя, и в его сердце вошел кинжал. Спиро бросился на стрелявших. Взятая в кольцо моими девчонками, я влила в рану на груди бездыханного Нико свою кровь.
Шипя, Гайя с Аспидом бросились на Глеба. С парнем брат, пусть и не сразу, все же справился. Но с его сестрой, воплощением ярости, играючи уходящей даже от пуль, ему было не сладить. Всего несколько секунд, и девочка скосила его подножкой, поставив на колени.
– Гайя, нет! – в последний момент помешав ей свернуть ему шею, крикнула я. – Он мой брат!
Она оглянулась на меня, и Глебу хватило этой секунды, чтобы вырвать закрепленный на лодыжке нож и пырнуть демоницу в живот. Он прокрутил лезвие несколько раз, с садистским удовольствием глядя в ее глаза, и, перешагнув через нее, как через кучу ненужного тряпья, двинулся к центру гостиной.
Я дала демонице кровь и всмотрелась в лицо мужчины рядом со Спиридоном. Его отец. Тот самый, что ворвался на нашу тренировку в Петербурге, изрыгая нецензурную брань, желая вернуть сына.
– Саяна, я не знал, клянусь! – крикнул Спиро.
– Бера. – Глеб коротко кивнул высокому блондину. Тот вытащил кинжал и двинулся на санклита.
– Я всего лишь забираю свое! – побелев, выкрикнул отец Спиридона. – Мы договаривались!
– Я с тобой ни о чем не договаривался. – Брат равнодушно пожал плечами.
– Гюле обещала…
– Ее здесь нет.
Спиро принял бой, но пока он раскидывал в стороны хорошо обученных бойцов, его отец получил кинжал в сердце. Сам парень стал следующим. Я едва успела влить кровь в его рану на груди, когда Глеб, раскидав моих охранниц, схватил меня за локоть. На его запястье было новое тату – рука с ритуальным еврейским подсвечником, менорой, в центре.
– Кем ты стала? – взгляд брата окатил меня презрением.
– Ангелом! – выплюнула мисс Хайд, выдернув руку.
– Творение ада не может нести ангельский свет, – словно заклинание, пробормотал мужчина.
Его рука с кинжалом, как в замедленной съемке метнулась к моему животу. Я отшатнулась, это спасло малышей, но сильно рассекло кожу ниже пупка. Кровь хлынула мне на ноги.
Зажав рану, утопая в ужасе, боли и страхе за наших с Гораном детей, я сжала зубы. Глеб замахнулся второй раз. Вариантов не осталось. Сияние охватило меня огнем. Ярость наполнила душу.
Вспышка была настолько мощной, что мне самой не удалось устоять на ногах. Глеба протащило по комнате и с силой ударило о стену. Упав на колени, я пыталась разглядеть его, но картинка стремительно выцветала, и вскоре сознание оставило меня.
Глава 6 Кровь в воде Часть 3
Я очнулась почти сразу. Руки проверили живот – рана затянулась. Разум был спутанным, но самое главное – внутри по-прежнему ровно и сильно бились два крохотных сердечка. Это придало мне сил, помогло встать и осмотреться.
– Ого! – пораженно пробормотала мисс Хайд.Гостиная напоминала люкс в «Мажестике» после схватки с Баалом. Теперь понимаю смысл выражения «все перевернуто вверх дном» – здесь словно взорвалась бомба. Оказывается, мне и такое доступно. Прикрыв глаза, я доверилась вибриссам. Пробежав по помещению, они доложили, что мои санклиты и демоны живы, но придут в себя еще не скоро. Напарники Глеба тоже дышат, хотя очень сильно пострадали – но я не буду их жалеть.
А сам Глеб? Нахмурившись, я открыла глаза. Сидит на полу у стены, уронив голову на грудь. Как мы до такого докатились?.. Но все можно исправить. Я подошла к нему и опустилась на колени рядом.
– Глеб? – мои руки легли на тело брата и затормошили его. – Глеб?.. – тело медленно скользнуло вдоль стены и упало набок.
Голова запрокинута. Глаза открыты. Из груди торчит санклитский кинжал. По закону подлости он вошел точно в сердце.
– Господи! – я выдернула клинок и отбросила в сторону. – Глеб, очнись, братик! – моя кровь хлынула в его рот и рану. – Мы все забудем, начнем сначала, правда? Давай же! Очнись, умоляю! Ты нужен мне! Нужен Гуле! Брат, умоляю! Делай, что хочешь! Охоться на меня! Презирай! Стерплю твою ненависть, черт с ней, только живи! Пожалуйста, Глеб!
Я вновь и вновь рвала запястье зубами, лила кровь в его рот и рану, не желая замечать, что глаза уже подернулись мутной белесой пленкой, пока осознание насильно не заполнило протестующую душу помимо воли сердца.