Не думая ни о чем, я позволила ногам просто вести меня вперед. По пути попался весело журчащий ручеек. От ледяной воды заломило зубы. Следующей находкой стал платан с узловатым, как перекаченный дед, стволом. Его прохладная шероховатая кора щекотала руку извилистыми наплывами, словно время стекало по дереву и застывало, поленившись доползти до земли.
В голове было пусто. Несколько часов не думать о Киллиане, проблемах, будущем, даже о Горане. Раствориться в природе, пустить в себя ее силу и красоту. Целительное забвение – именно то, что сейчас необходимо нам с сыном.
Узкая тропинка, ведя меня вперед, становилась все незаметней, пока не истончилась до такого состояния, что ее невозможно стало разглядеть. Вдали, на самом краю острова, виднелись руины старого замка. Чувствовалось, что раньше он был огромным и не стоял на обрыве, напоминая самоубийцу перед прыжком. Столетия медленно, но верно «съели» его, оставив лишь две высоченные башни, соединенные переходом, похожие на бинокль, поставленный «на попа». Океан подобрался к нему вплотную, слизав волнами, истончив и обрушив часть скалы.
Своеобразная осада замка подходила к концу. Он стоял уже на самом краю, ветер стискивал его холодными мощными порывами, подталкивая с огромной высоты вниз – туда, где покачивалась сапфировая толща воды – ледяная даже на вид. Совсем скоро он падет под их натиском, вздрогнет в последний раз и рухнет в спасительные объятия забвения – навсегда.
Давным-давно этот замок был построен двумя Ангелами Смерти, родителями Киллиана, променявшими рай на земную любовь, поняла я с подачи вибрисс. Чувствую их эхо, которое теряется в толще тысячелетий. В чем было их преступление? В запретной тяге друг к другу? За что их так жестоко покарали?
Они спасались, всеми гонимые, когда небеса обрушили на них свой гнев, пока не забрались на самый край света и не остановились, как эти руины – потому что дальше бежать было некуда. И все, что от них осталось – острые каменные клыки с дырами в стенах, что когда-то были окнами, и отпрыск-маньяк. Еще один порыв ветра, и руины рассыплются без следа. А вот Киллиан останется. До тех пор, пока я его не убью.
Обратный путь занял гораздо больше времени. И не только из-за того, что теперь пришлось идти в гору. Чем ближе было поместье, тем сильнее замедлялся шаг. Но вариантов нет, придется вернуться. Надо сосредоточиться на плюсах.
Во-первых, удалось прийти в себя и отдохнуть, набраться сил. Во-вторых, я осознала, что мой мучитель смертен, несмотря на все громкие заявления. Раз его родителей убили, значит, и он сам вовсе не так неуязвим, как бахвалится. Надо выяснить, кто и как сумел умертвить Ангелов Смерти и повторить этот подвиг с их сыном.
Шагая по лужайке, я помрачнела. Легко только сказать. Как это воплотить в реальность? Погуглить? Опросить первоисточник – Киллиана то есть? Очень смешно. Есть одна мысль, но для этого мне нужна кое-какая информация. И очень много везения.
Немного сдав вправо на обратном пути, я вышла к большому пруду, заботливо укрытому ото всех деревьями. Обступив его как любопытные детишки, они макали в воду длинные ветви, словно пробовали ее ладошками. Я присела на корточки, щурясь от солнечных зайчиков, скачущих с воды прямо в глаза, и тоже не удержалась, окунула в прохладную свежесть руку.
Из воды медленно вытянулся зеленый стебель и, помедлив, раскрыл прекрасную чашечку цветка. Он был поразительно красив: из зеленой корзиночки изящно изогнувшись, стремились к солнцу белые, с едва уловимым напылением розового по краям лепестки, в сердцевине покачивались длинные желтые ниточки тычинок, покрытых блестящей пыльцой. Не удивилась бы, увидев внутри маленькую фею, что сонно потягивается после сна.
Окутав меня изумительным ароматом, цветок доверчиво лег в ладонь, лаская кожу бархатом. Я вспомнила щеку Горана под моей рукой, слезы упали в пруд, в воде протаяло чье-то лицо, но мгновение спустя цветок испуганно схлопнул лепестки и ушел на дно. Я оглянулась. Ко мне приближался Киллиан. Черт. Даже природе он противен.
– Идем обедать. – Мужчина протянул мне руку.
– Нет аппетита. – Мисс Хайд отвернулась.