Это называется Лотосовое рождение. На Бали плацента считается вместилищем ангела-хранителя малыша – «Ари-Ари», и ее оставляют рядом с младенцем, пока пуповина не отпадет сама. При правильной консервации «детского места» солью и травами никаких неудобств не возникает.
Моему ангелочку много времени не потребовалось – к моменту, когда у меня вновь начались схватки, пуповина уже отпала.
– Пришла очередь твоей сестрички, – проворковал Горан, переложив сына в плетеную колыбельку. Тот не возражал, тихо посапывая.
В этот раз было больнее, но проще, ведь дочка оказалась совсем маленькой. Особенно, если сравнивать с очень крупным братом. Когда Руфь положила ее мне на грудь, она показалась такой крохотной, что я боялась к ней прикоснуться. Первой это сделала Наташа – осторожно погладив спинку малышки. И, как в случае с Саяном, ничего не произошло, все остались живы.
– Наше второе чудо! – я погладила ее черные волосенки и предложила грудь. Сосок скользнул в ротик девочки, и она начала пить молозиво. На меня глянули ее мутно-голубые глаза. И я вздрогнула, сразу же вспомнив надменный водянистый взгляд Киллиана.
– Красавица моя! – проворковал Драган, накрыв девочку своей рубашкой. – Как назовем, любимая?
– Пока не знаю. – Автоматически ответила мисс Хайд, стараясь не смотреть на личико дочери. К счастью, когда вышла плацента, девочка отпустила грудь, закрыла глаза и уснула. – Положи ее к Саяну, пожалуйста. – Прошептали мои губы.
– Саяна? – Горан побледнел. – Что случилось? На тебе лица нет, любимая!
– Убери ее от меня! – рявкнула я.
– Родная… – он осекся. Уложив девочку в колыбель вместе с корзиночкой с плацентой, хорват подождал, пока Руфь приводила меня в порядок и меняла постельное белье, потом лег рядом и крепко обнял. – Ты дрожишь, любимая. Поговорим?
– Нет.
– Как скажешь. Все будет хорошо.
Глава 9 Сын и дочь Часть 3
Время неспешно потекло сквозь нас. Через несколько часов Горан уснул. Я лежала с закрытыми глазами, слушая посапывание трех Драганов и пытаясь понять, кто отец девочки. Перепробовала все, но ничего не получилось.
Господи, почему?! Я могу закрыть Врата в ад, подпалить задницу демону, привести в мир первого сына санклита, которому не нужно отнимать жизнь человека, чтобы жить, но не в состоянии понять, чей сперматозоид оплодотворил мою собственную яйцеклетку?! Какого черта, Господи?!Я скрипнула зубами. Зов малышки не прекращался. Она не спала, мне не нужно было видеть ее, чтобы это знать. Как и мать, кроха лежала с открытыми глазами и тосковала по материнской ласке и любви. Как маленькая пичужка, попавшая в тиски вьюги, она жаждала тепла и безопасности.
Из глаз потекли слезы. Я осторожно выбралась из стального кольца рук и мысленно попросила Драгана не просыпаться. Как ни странно, это удалось. Я подошла к колыбели и замерла, глядя на девочку. Чуть больше ладони. Но крепкая и… светлая. Маленький ангелочек, разгоняющий тьму вокруг.
Из-за темноты влажно блестящие глазки походили на глаза Горана. В ней океан силы. И океан боли. Из–за того, что ее отвергла собственная мать. Я вынула из колыбели корзиночку с плацентой малышки – пуповина уже отпала, взяла кроху на руки и всхлипнула.
– Прости меня, хорошая моя! Неважно, кто твой биологический отец! У тебя будет лучший на свете папа!
Осторожно прижав ее к себе, я вышла в сад. Было очень темно – верный признак того, что скоро тьма сдастся и уползет прочь, а мир попадет в теплые объятия рассвета. Сонные деревья молчали, покачивая листьями, когда по ним пробегал ветерок. Множество звуков вплеталось в эту нежную ночь – от потрескивания геккончиков до вздохов океана. Из-за Ньепи на острове выключили все огни, и можно было утопать в звездном небе, что величественно сияло так низко, что даже захотелось протянуть руку и дотронуться до этой вечной изумительной красоты.
– Спасибо, Господи!.. – выдохнула я в него и вновь посмотрела на дочь.
Она мягко сияла в моих руках с улыбкой на личике. Конечно, для улыбок рановато, но вряд ли правила применимы к нашим с Гораном малышам. Эти два Ангела напишут свои.
– Я люблю тебя, доченька, – прошептали мои губы. В ответ меня обняла горячая волна чистейшей нежности и счастья.
Мы присели на скамейку. Небольшой темно-зеленый геккон вскарабкался по мне и, протопав шершавыми холодными лапками по руке, замер, наблюдая за девочкой. Его маленькая головка удивленно поворачивалась то на один бок, то на другой, пока он разглядывал мое сокровище. Малышка тоже смотрела на него – с неизменной улыбкой. Погревшись в ее золотом сиянии, крохотный дракончик убежал по своим делам.