— Глупости, — отмахнулся правитель.
А я всё смотрела на него круглыми от ужаса глазами и понимала, что миссия по спасению мира вот-вот провалится. Если уж родился неучтённый богом человек, то куда теперь завернёт история?
— Диела? — Император склонился пониже и усмехнулся. — Кажется, малышка потеряла дар речи, — бросил он отцу.
Так.
Всё выходит из-под контроля.
Фух.
Я набрала в грудь побольше воздуха, подтянулась и с трудом забралась на стул. Потом нарочито медленно отхлебнула любезно предложенный и уже остывший чай и чётко произнесла:
— Ваше Величество, я была бы бесконечно благодарна приглашению во дворец. Могу ли я сама выбрать сопровождение?
Глава 5
Все последующие дни до назначенного часа пролетели совершенно незаметно. Подготовка к визиту во дворец шла полным ходом: мне шили новые платья, готовили экипаж и сопровождение, наняли специалиста по дворцовому этикету и… следили.
Да.
Всё так.
Я, сама того не желая, оказалась под неусыпным наблюдением отца.
После того, как я задала вопрос императору наступила давящая тишина. Сам Аганеш старался не показывать изумления, а вот отец не сдержался. Герцог Идир подавился чаем, закашлялся и стремительно выхватил припасённый заранее платок. И только после того, как он смог выровнять дыхание, я была удостоена вопроса:
— Диела? Кто научил тебя так разговаривать?
Ну да, конечно. Так я и призналась, отец. Я же совсем глупая. Если скажу, что мать — он устроит головомойку ей. Если подставлю Тиру, то ей повысят статус до моей гувернантки. Почему такая разница в реакции? Ну так, всё просто: по мнению отца мать не имела права заниматься обучением ненужных детей. Ей, видите ли, ни по статусу, ни по положению нельзя тратить время на бесполезную дочь, годную лишь на брак с аристократом. А так как выше нас только император, то все остальные кандидатуры на мою рук не более, чем мелочёвка. Следовательно, чрезмерно учить и опекать меня пустая трата времени.
Да и учить ребёнка отвечать не только с достоинством взрослого, но и чего-то требовать значило идти против воли отца. Ведь по его разумению, дочь не могла, не имела права чего-то требовать.
Если честно, период собственного взросления и детства начисто стёрся из памяти ещё в той жизни, поэтому я не могла как следует ничего вспомнить и предугадать. Приходилось действовать наобум, методом проб и ошибок. Тактика молчания и изображения бессловесной куклы потерпела крах. Если уж меня собирались отдать в императорскую семью, то надлежало вмешаться. Потому что прямо сейчас, в этой жизни, императрицей я становиться не желала. Когда-нибудь потом, когда на земли империи придёт незыблемый мир, но не сейчас в период затишья перед смертельной бурей.
Потому что предатель ещё не пойман и не убит.
Потому что в моей собственной семье творится чёрт знает что. И это пугало даже больше скорого появления Дражена.
Ведь его-то как раз я изучила больше всех остальных. Знала каждую мелочь, каждый шаг.
И всё-таки не смогла…
Так что же мне делать теперь?
Я в упор посмотрела на ожидающего ответ отца и вздохнула.
Тактика должна измениться. Надеждой и опорой должна стать я, а не Каудир. Только так колесо Судьбы повернёт в нужную мне сторону.
— Я ваша дочь, Ваша Милость. Совершенно естественно при такой родословной иметь более развитое восприятие.
Уходя из сада, я слышала довольный смех Аганеша и раздражённое восклицание герцога.
Что ж. Кости брошены.
Осталось малое — сделать ход.
Двумя неделями позднее. За час до отъезда во дворец императора. Личные покои герцогини Антары
— Моя дорогая, ты уверена в том, что хочешь взять отца?
— Вы слишком заняты заботами о брате, мама.
Я сидела на краю высокого стула и следила за нервным передвижением герцогини по комнате.
Высокая и грациозная, всегда держащая голову прямо, и ни на мгновение не позволяющая усомниться в собственной силе. Такой её видел народ. Такой её всегда видела я. Но сейчас… сейчас передо мной была взволнованная женщина, чья маленькая дочь собиралась ехать через лес Страха в сопровождении отца, который всегда считал её пустым местом.
Была ли в прошлом подобная встреча?
Скорее всего да.
И что более вероятно — в ту поездку во дворец что-то случилось. Что-то ужасное. Что-то, что навсегда стёрло о себе память.
— Диела, я понимаю, как сильно ты хочешь вырваться из этого дома. — Мама присела передо мной и кончиками пальцев погладила по коленке. — Я знаю, что ты обижена на меня и отца за то, что всё своё время мы отдаём Каудиру. Но ты должна понять. Твой брат наследник рода. Наследник меча хранителя. Поэтому…
— Всё в порядке, мама. — Я взяла её лицо в ладошки и проникновенно заглянула в зелёные, наполненные беспокойством глаза. — Я тебя люблю.
— Ах…
Не дослушав, я спрыгнула со стула и практически выбежала за дверь.
Люблю.
И всегда любила.
Несмотря ни на что.
И эта любовь больше никогда не будет поругана.
Выскользнув из покоев матери, я бодрым шагом прошла по коридору, спустилась на второй этаж, вновь свернула направо и уткнулась в тупик. Раньше здесь висел гобелен, изображающий вознесение Святейшего. Вышитый матерью в память об отце. Сейчас здесь была пустая стена с нишей по углам которой клубилась пыль.
Горничные в последнее время работали из рук вон плохо, что сказывалось на общей атмосфере в замке. Но Грехоль игнорировал столь вопиющие нарушения, исчезая с закатом и появляясь, совершенно вымотанным, с рассветом.
Отец большую часть времени проводил в своих лабораториях, что растянулись по всем подвалам замка. Во время войны там держали преступников, а пока, в тишине и промозглой сырости темниц, по змеящимся плитам мёрзлого пола бегали только крысы. И вот эта ниша была одной из множества тайных дверей, ведущих в подземелье.
Удостоверившись, что за последние сутки здесь никто не проходил, я кивнула самой себе и подхватив платье, побежала к выходу.
Если верить словам перепуганных служанок, то подготовленная для моей поездки карета была не только черна, как смоль, но и выглядела куда страшней обычных карет. А всё потому, что по её крыше и бокам были выгравированы символы смерти.
Отец, конечно, не был самоубийцей, и жизнь свою любил куда больше остальных аристократов, поэтому рядом с символами смерти были начертаны круги огня. Насколько я смогла разобрать, посягнувшего на целостность кареты ждала смертельная агония.
Первым испытавшим на себе весь ужас знаний Великого герцога, стал проигравший берсерк.
Полученные в ходе испытания заклинаний раны не лечились с помощью зелий или магии. Поэтому несчастный гнил на койке, установленной в пустующем деннике конюшни.
Из-за неусыпного надзора отца я так и не смогла его навестить. Поэтому хотела сделать это прямо сейчас, пока не стало слишком поздно не только для него, но и для меня.
Ведь я собиралась сделать то, что не смог отец.
Я собиралась заслужить безоговорочное доверие берсерка и сделать его своим личным рыцарем.
Выскользнув незамеченной с чёрного хода на кухне, я прислонилась к стене и испуганно вздрогнула. С ветвей орешника, надёжно скрывшего меня от любопытных взглядов прислуги, сорвалась птица и громко стрекоча унеслась в небо. Раздвинув колючие ветви, я выждала несколько секунд и стремглав понеслась через весь задний двор в сторону конюшни.
Мне предстояло обогнуть жертвенные столбы плаца, на которых обычно вешали провинившихся, и скрыться от зоркого взгляда главы охраны.
Всё шло по разработанному впопыхах плану, потому что я никак не могла решиться на спасение берсерка такой ценой. Ведь то, что я хотела сделать грозило обвинением в измене.