Андрея Дмитриевича мы на сегодня отпускали с миром. При посещении мастерской художника я заметила, что в одном из углов там стоит мольберт с девственно-чистым полотном на подрамнике, вероятно, в ожидании начала работы над будущим шедевром. Может быть, нам и удалось отвлечь Щербинина от скуки, но одновременно он отвлекался и от своего творчества. Не совершаем ли мы преступления перед русской культурой, отнимая у нее не созданные мастером полотна?
Однако назавтра я попросила и Андрея, и Михаила быть у меня — в конце концов, пора было устроить ловушку для доктора, давшего заключение о смерти графини Терской.
Есть вещи, которые нельзя пускать на волю случая. Как настоящий стратег, я испытывала сильное желание, чтобы кто-нибудь прикрыл меня с флангов во время боя.
Отпустив свой военный резерв восвояси, я отдала распоряжения по поводу предстоящего обеда. Оказалось, что гости уже почти на пороге, а к торжественному приему ничего еще не готово.
Ну что ж, придется обойтись без вульгарной помпы — Шура с двумя объемистыми корзинами была командирована в ресторан «Прага», чтобы доставить к столу кое-какие закуски («Прага» славилась хорошей и недорогой кухней, и там всегда охотно отпускали блюда навынос), а мы с Марусей пошли привести себя в порядок, чтобы не ударить в грязь лицом перед дамой, прибывшей из европейской столицы.
Мадам, хотя в данном случае лучше сказать — миссис, Десницына так долго жила в Лондоне, что, наверное, стала похожа на настоящую англичанку.
Честно признаться, мое знакомство с англичанками носило поверхностный характер. Если говорить о героинях Диккенса, это обычно совершенно очаровательные девушки с ангельским нравом или старые грымзы. Если говорить об английских гувернантках, служивших в некоторых известных мне домах, чаще всего это были строгие чопорные особы, одевавшиеся очень скромно, но добротно. А британские феминистки, побывавшие в московском отделении нашей Лиги борьбы за права женщин, не произвели на меня особого впечатления — тощие, довольно бесцветные дамы, как я подозреваю, приводившие своим видом в отчаяние собственных портних.
Но, наверное, в Лондоне, где я не была, водятся все-таки элегантные леди, может быть, миссис Десницына почерпнула их манеру держать себя?
Мы с Марусей оделись по-европейски, во всяком случае, так, как представляют европейский стиль одежды лучшие московские модистки (надеюсь, в поисках вдохновения они ходят не на барахолки Сухаревского рынка).
Итак, к приезду гостьи все было готово. Сейчас мы увидим женщину, породившую не только погруженного в мечты о могильном покое Соню, но и лже-Мишеля — Фаню, который свою врожденную склонность к пороку, может статься, впитал с молоком матери. Надо призвать на помощь весь свой житейский опыт, чтобы постараться раскусить эту дамочку.
Появившаяся в моем доме миссис Десницына заставила мой житейский опыт ошарашенно замолчать. Причем молчание это красноречиво свидетельствовало — житейский опыт, увы, оказался несостоятельным…
Рядом с вечно потусторонним Соней стояло некое существо неопределенного возраста, но явно женского пола. На голове у существа вместо шляпы был затейливый балдахин из бархата и страусовых перьев, на шее висела нитка кораллов, каждый из которых мог посоперничать размером с грецким орехом, лицо покрывал слой краски, вполне достаточный для ремонта небольшого домика, а фарфоровые вставные зубы делали улыбку миссис совершенно неотразимой.
Платье дамы было настолько пестрым, что описанию не поддавалось.
— Зовите меня миссис Десни, милочки, — прокаркало существо нам с Марусей. — Мне пришлось немного сократить свою фамилию, в Англии она плохо произносима. Я так долго живу в Лондоне, что стала уже почти совсем англичанкой.
Да, миссис Десни или мадам Десницына — это был фрукт! «Уже почти совсем» английский, но фрукт.
Первый комплимент, который я как хозяйка услышала от гостьи, с интересом осмотревшей мой дом, что квартирка, в общем-то, так себе, но стиль чувствуется.
Сухо поблагодарив, я сочла нужным пригласить гостей к столу. Шурочка с кухаркой ухитрились изобразить из ресторанной снеди вполне достойный домашний стол.
Садясь к столу, миссис Десни многократно подчеркнула, что мы не должны были так беспокоиться, что она не привыкла к излишествам, не то что некоторые, и что ест она очень мало, совсем как птичка.