Стал объектом оперативной разработки контрразведки генерал-майор Г.И. Клерже, проживавший при большевиках в Перми до ее освобождения белыми в декабре 1918 г. Весной 1919 г. на него поступил донос о том, что: 1) выступая с докладом перед офицерами разведки и контрразведки, он допустил «восхваления организаторских талантов и мощи красных и гипнотического воздействия их руководящих агитаторов», 2) будучи командиром казачьей дивизии в Тегеране во время революции, допустил «совдепы», расформирование кадетского корпуса и агитацию против великого князя Дмитрия Павловича, после чего будто бы был изгнан из дивизии самими казаками, 3) был замечен в связях со спекулянтами, 4) в Перми, выдавая себя за актера, близко контактировал с большевиками{419}. По итогам расследования, однако, Г.И. Клерже был оправдан и продолжал занимать важнейшую в пропагандистском аппарате должность начальника Осведверха (Осведомительного отдела штаба Верховного главнокомандующего). Но, видимо, подозрения против него все же имели под собой почву: впоследствии генерал Г.И. Клерже, будучи в эмиграции, был завербован ОГПУ…
Борьба с преступлениями среди высокопоставленных лиц, по мнению авторов, стала возможной благодаря поддержке адмирала А.В. Колчака, которому генерал-майор П.Ф. Рябиков лично делал еженедельные доклады «по контрразведке»{420}.
Присматривали спецслужбы и за казачеством. Несмотря на то что оно являлось опорой белого режима, взаимоотношения между центральной властью и претендовавшими на самостоятельность атаманами оставались сложными. Наиболее рельефно проявлялись сепаратистские устремления у атамана Забайкальского казачьего войска Г.М. Семенова. В начале сентября 1918 г. атаман признал власть Временного Сибирского правительства (ВСП) во главе с П.В. Вологодским, благодаря чему командующий Сибирской армией генерал П.П. Иванов-Ринов назначил его главным начальником Приамурского военного округа и командиром вновь формируемого 5-го отдельного Приамурского армейского корпуса.
Когда адмирал А.В. Колчак стал Верховным правителем, атаман Семенов отказался его признать и потребовал в течение суток передать власть генералам А.И. Деникину, Д.Л. Хорвату или атаману А.И. Дутову. Не получив ответа, он начал задерживать эшелоны с военными грузами. Отряды атамана контролировали более 1500 километров железной дороги, соединявшей Дальний Восток с Западной Сибирью. Случаи грабежей пассажиров в поездах, «пропажи» грузов для того времени являлись обычным делом. Белогвардейское командование беспокоила возможность полного перекрытия железнодорожного сообщения с Дальним Востоком, грозившая колчаковскому режиму полной изоляцией от внешнего мира. Адмирал А.В. Колчак писал А.И. Деникину: «Крайне тяжело положение Дальнего Востока, фактически оккупированного японцами, ведущими враждебную политику хищнических захватов. Поддерживаемые японцами так называемые атаманы Семенов, Калмыков, Гамов со своими бандами образуют враждебную мне группу, и до сих пор вопросы с ними не улажены, так как японцы открыто вмешались и воспрепятствовали мне вооруженной силой привести в повиновение Семенова. Последний является просто-напросто агентом японской политики, и деятельность его граничит с предательством… Что касается американцев, то пока они ограничиваются только обещаниями помощи, но реального от них мы ничего не получаем. Повторяю, что единственно, на кого можно рассчитывать, — это только на англичан и отчасти на французов»{421}.
В Омске хорошо понимали, что Г.М. Семенов, имевший под своим началом войска, по разным оценкам, от 8 до 20 тыс. казаков, и поддерживаемый японцами{422}, добровольно власть не отдаст и поэтому без боевых действий с его многочисленными отрядами не обойтись. Создавать очаг вооруженной напряженности в собственном тылу при нехватке войск колчаковские власти не хотели. Уже был случай, когда направленный в Забайкальскую область для усмирения Семенова по приказу Верховного правителя № 60 от 1 декабря 1918 г. особый отряд под командованием генерал-майора В.И. Волкова остановили японские войска, пригрозив применить оружие, если он попытается двинуться дальше{423}.