- Эта особа пришла в академию и с порога стала задавать множество вопросов, - сказал профессор, а его палец был направлен на обескураженную девушку. - Она говорит с явным акцентом и при этом уверяет, что родом из региона Вех, хотя не похожа на уроженку юга. Мне показалось все это подозрительным, поэтому я осмелился обратиться к вашему ордену на случай, если она окажется имперской разведчицей.
- Что...? - выдохнула ошеломленная чужачка, широко распахнув глаза.
- Вы подтверждаете эти слова? - обратился к девушке командир, на его лице постепенно исчезали признаки скуки.
- Я-я действительно упоминала, что родом из региона Вех, - запинаясь, проговорила незнакомка, которая, кажется, совсем не понимала, что происходило, и кто были эти вооруженные люди в бордовых туниках. - Но почему вы называете меня имперской разведчицей?!..
Из-за волнения акцент девушки стал только явнее, теперь его трудно было не услышать. Командир что-то проворчал себе под нос и кивнул, будто подтверждая собственные мысли. А после сделал едва уловимое движение рукой, и отряд, стоявший за его спиной, медленно и слаженно стал обходить Ашарха и чужачку с двух сторон, отрезая пути для побега.
- Именем светлейшего бога Залмара и Владыки Ской Гервасиуса мы, верные Сыны Залмара, приказываем вам подчиниться и пройти с нами в Главный караульный дом, - произнес главарь карателей громко и четко. Незнакомка вздрогнула и немного попятилась.
- Простите, эфенди, что я такого сделала? Я не понимаю!.. Что происходит?!
Договорить девушке не дали, ее прервал все тот же Сын:
- Мы приказываем вам обоим подчиниться и пройти с нами в караульный дом, где мы все и выясним.
Лицо его было словно высечено из камня, ни один мускул не дрогнул от речи незнакомки.
Ашарх остолбенел на мгновение, а потом обратился к командиру отряда:
- Извините, я, может, что-то не так расслышал? Но почему "вам обоим"?..
Неприятная усмешка исказила губы воина, и он бросил на профессора уничижительный взгляд, который скользнул по лицу Ашарха и на мгновение задержался на значке преподавателя.
- Вы все верно расслышали. Двенадцатый орден не привык доверять кому попало. Если вы доносите на подозреваемого, то будьте готовы подтвердить, что и ваши руки чисты.
- Но я же все вам сообщил! Она пришла сюда и пыталась вызнать у меня сведения об академии!
- Мало ли что вы могли нам сообщить... Может случиться так, что на самом деле это ваша сообщница, с которой вы что-то не поделили и теперь хотите от нее избавиться нашими руками. Вы можете снабдить нас дополнительной важной информацией по этому делу, особенно если вы напрямую связаны с подозреваемой и ее деятельностью. Вас следует допросить. Если ваша непричастность подтвердится, то вас, конечно же, отпустят... профессор.
Командир издевательски медленно протянул последнее слово и приблизился к Ашу практически вплотную. Остальные солдаты уже окружили пару предполагаемых преступников и ждали лишь одного сигнала своего начальника, чтобы арестовать чужачку и профессора.
Ашарх запаниковал. Ситуация обернулась против него. Хотел поступить как сознательный залмарец, а итоге отправляется в тюрьму вместе с пойманной им шпионкой! Меньше всего в жизни он хотел оказаться в казематах боли, где Сыны были способны добиться любых признаний с помощью пыток. Профессору пора было спасать себя любыми способами.
- Но я действительно не знаю эту девушку! Она пришла сюда полчаса назад, мы мало говорили! Она лишь спрашивала об академии, я ничего ей не сказал! Клянусь богом!.. Проявите же жалость!
Крепкий кулак командира врезался в скулу Ашарха, сбивая его с ног. Двое Сынов, которые все это время стояли молчаливыми тенями позади профессора, моментально подхватили ослабевшего мужчину и заломили ему руки, поддерживая в таком положении.
- Разве я позволял открывать рот?.. Приказ был подчиниться и идти!
Лицо командира потемнело, он махнул головой, и Аша отвели ближе к выходу, продолжая удерживать и связывая руки.
- Я никогда и ни к кому не проявляю жалость. Это черта бесхребетного отребья... Советую хоть вам не злить меня и не пытаться взывать к какому-то мифическому состраданию.
Последняя фраза брезгливо была брошена в сторону незнакомки, которая вся сжалась и напряглась как пружина, вот-вот готовая распрямиться. Показательное избиение Ашарха подействовало на нее угнетающе. Если она и планировала сопротивляться, то Сыны бы мгновенно смяли ее и отбросили, как соломенную куклу.
- Отпустите меня, я ничего не делала. Кто вы вообще такие?..
Командир отряда даже не стал отвечать на ее вопрос. Тяжелый бронзовый хопеш мгновенно оказался в руках Сына, лезвие блеснуло в лучах заходящего солнца. Окружившие незнакомку воины тоже схватились за оружие, но с места никто не двинулся, ожидая команды.
- Или идешь с нами по-хорошему или, клянусь Залмаром, твое тело перенесут в караульный дом по кусочкам, ифритская девка.
Аш широко распахнутыми глазами наблюдал за молчаливым противостоянием девушки и сосредоточенного воина. Преимущество было не на ее стороне, но она так долго тянула с ответом, что профессор действительно на секунду допустил мысль, что эта сумасшедшая особа собиралась атаковать отряд карательного ордена.
Видимо, здраво оценивавшая свои силы или же просто уверенная в собственной невиновности незнакомка через несколько секунд все же послушно завела руки за спину, позволяя их связать. Командир довольно ухмыльнулся, возвращая хопеш на место и быстро раздавая короткие четкие приказы. Двоих пленников обыскали, отбирая все вещи и оружие. У странной девушки оказались ножны с двумя кинжалами и целый пояс метательных ножей, что несказанно обрадовало главу отряда. Зачем студентке, поступавшей в академию, понадобилось такое вооружение?
Когда с формальностями было покончено, Сыны обступили двоих подозреваемых, и отряд покинул серые стены академии. У подножия лестницы стояли запряженные лошади, тянувшие за собой не обладавший излишней роскошностью экипаж для заключенных, на дверце которого был изображен герб двенадцатого ордена - скрещенный с ключом бронзовый хопеш на бордовом щите. Профессора и девушку посадили в тесную закрытую карету с полом и стенами, усиленными металлическими листами. Через крошечное решетчатое окошко едва можно было что-нибудь рассмотреть на улице, но всю дорогу Ашарха преследовали чужие взгляды. Ему казалось, что каждый простолюдин на улицах и площадях знал, кто сидел внутри этой кареты и, будь их желание, никчемного профессора закидали бы тухлыми овощами. Но едва ли хоть один прохожий обратил внимание на карету Сынов - здесь это было обычным делом.