Но Полистовские казаки целиком заняли старый кинотеатр «Аврора» и были всерьёз намерены зимовать здесь именно в казаческом качестве. Так сказать, широко трактовали понятие союзнического долга. Перед крыльцом кинотеатра громадились дрова из заповедного Тропарёва, а рядом в полковом котлище варилось что-то с мясом. На антенне стоящей рядом чорной БРДМ-ки сушились портки.
Все знают, что жизнь в городе начинается, когда в него заходят гусары. Волоокие девы Тёплого Стана тех моторизованных венгров до сих пор с теплотой вспоминают да лайки им ставят. Только вот казаки — не совсем гусары. Как говорят трепещущие враги, русский казак — это смесь православия с мародёрством.
Не далее как вчера Филин наблюдал на рынке сурового пулемётчика, убеждавшего торговцев, что безопасность нынче стоит денег, или хотя бы скидок на картоху. Потому что так везде принято, и так же будет в Тёплом Стане! Вот только с местом боец ошибся: он не рискнул читать свою проповедь в галереях чистой «Принц-Плазы», и на ярмарке за ней тоже помалкивал — там-то каждый третий такой же бодрый и усатый, а остальные — бабки, которым вообще всё равно.
Течение толпы уносило бизнесмена всё глубже, пока он не оказался на самом Тош-Толкин Базаре, чьи сумрачные галереи рассекали кварталы-махаля и хутуны Узкого. Там, в глубине, торжище расслаивалось аж на четыре этажа. Путешественники рассказывали, что на верхних ярусах рынка всё черным-черно, а славянской речи не слышно в помине. И что там все сплошь в поясах шахидов, а один дружинник как заблудился, так и вышел аж в самой Фергане.
Из Тош-Толкина можно было годами не выходить на улицу, питаясь лагманом и мантами, подстригаясь, одеваясь, раздеваясь, зарабатывая и проигрывая деньги, а также переводя их в любую точку глобуса через княжеских хаваладаров.
Филин как раз приобрёл себе приличные берцы «Спецназ», ещё старых времён. Он отыскал их в дальнем закоулке третьего этажа, а на первом пламенно выторговал себе клёвую баранью ногу с курдючным жиром. Ваня расслабленно покуривал-трепался с Фаридом, мясником-халяльщиком, когда неподалёку, в соседнем ряду, началось казаческое выступление. Фарид печально указал топором на безобразия и негромко промолвил:
— Гляди, Филин, вот ведь свинья пьяная. Каждый день такие ходят, да? Хрен ему по всей морде, а не скидки!
Действительно, торгующим обществом в радиусе поражения казака внезапно овладел языковой кретинизм. Раскрасневшегося пулемётчика окружали совершенно ничего не понимающие восточные лица, словно вырезанные из тёмного дерева. И отвечали ему, сочувственно кивая головами. Отвечали по-татарски, по-узбекски, по-турецки. По-вьетнамски. И не только. У пулемётчика появился неиллюзорный шанс заблудиться и выйти в Фергане — вот так и рождаются нездоровые сенсации.
И это всё там же, где только что Ване кричали: «Подходи, дорогой, груша — сладкий мёд! Вечерний базар!» И что будет делать градоправитель нашего болезненно многонационального города со всем вот этим?
Но это всё лирика. Близилось Дело. Назначение Крыса стало очевидно под землёй. В ключевых точках маршрута уже сидели маленькие аккуратные заряды — ровно столько, чтобы потолок сел, если вдруг потребуется. По стене тянулся солидный бронированный кабель, по тёмным углам шныряли датчики. У самого весельчака-подрывника обнаружился древний нетбук, к которому тот не подпускал, как альфа-самец к заду. Интересно, чем ещё можно управлять с этой невзрачной машинки?
Под землю заходили недалеко от кинотеатра через бомбоубежище 94-ой поликлиники, невзначай открытое. Присели среди груд фанеры и досок — кто-то тут столярил. Дальнейшие действия обрисовал не Рамен, а внезапно Крыс.
— Сначала ты, Филин, слушаешь всё, что можно, из-под самой стенки «Авроры». Прежде всего интересно, где и сколько казачков в подвале. Очень важно, чтобы никто не погиб. Дальше заземляемся, тщательно заземляемся, надеваем масочки-гайфоксовки, перчатки не снимаем. Я взрываю стенку, тачку перед входом и джеммер. Надеюсь, это отрубит электронику. Мы всё собираем, а ты, Ваня, всё так же слушаешь. И тикаем до самого МКАДа. На поверхности вторая треть денег капает на счёт, и расходимся. Могу потом желающих подвезти до Троицка. И даже советую. Окончательный расчёт после, когда дерьмо уляжется. Как-то так.
Дельный Крыс ещё немного подрос в Ваниных глазах. А что ржёт всё время — пусть, можно и потерпеть.
Филин расслабленно прилёг на земляной пол собственноручно прорытого шкурника, привычным усилием начиная загрузку. Матушку Сыру Землю слушать — не баранки трескать. Нужен хороший физический контакт. Выносные микрофоны вот туда на бетон и туда. Рамен, блин, можешь не егозить? Лучше вот эти вот колышки повтыкай, туда, подальше. А эту фигню на улицу через люк выкини. Только шлейф не передави.