Екатерина Лесина
Кардамин
Карминовое небо. Кардамоновые облака, а вместе - кардамин.
- Кар-кар, - орет ворона, соглашаясь. - Каррр!
- Да! - кричу в ответ, хотя лишь кажется, что кричу, на самом деле разеваю рот, а звуки падают. Да-да-да, дробь по ступенькам, стальная или стеклянная. Ох уж эти звуки, ох уж это небо - глаз не оторвать, до того хорошо. И не отрываю, смотрю сквозь призмы слез, пока кармин-кардамон не начинает жечь глаза. Тогда моргаю, пуская по щекам разнотравные реки.
Я посею облака на стали. Я открою дверь, которую нельзя открывать. И поклонившись скажу:
- Виват, мой король!
А он ответит:
- Здравствуй.
Да, все будет именно так. Нужно только цвет выбрать верно, чтобы настоящий кардамин, чтобы кармина много-много, но без пурпура венценосного, и золото тоже не нужно - вчера его было слишком много, целое колесо, приколоченное над моим окном. И серебро мешает - рыбья чешуя монет из кошелька Звездочета. Он рассыпал нарочно, чтобы мне тяжелее было.
А мне и так не просто. Я дверь открыть хочу.
- А я тебя вижу! - кричат снизу. - Вижу-вижу-вижу! Выходи!
- Нет!
- Выходи-выходи-выходи! - визг нарастает, становится гулом, и я затыкаю уши. Моргаю. Реву: сегодня почти получилось, а они все испортили.
Нельзя закрывать глаз, если ждешь короля.
- Ах вот ты где! - Нянечка уже здесь. Запыхавшаяся, она останавливается на последней ступеньке, но так и не решится войти. Топорщатся жесткие фижмы и кружевной воротник, а над морем кучерявых волос вздымается башня-колпак. И мне снова хочется поставить на острую вершину ее свечу: зачем просто башня, когда можно маяк сделать?
- Негодная девчонка, - грозится Нянечка, и ворона ей поддакивает. Вороне мои визиты не по вкусу: у нее гнездо и яйца. А дверь она не видит. Никто, кроме меня, не видит двери.
- Ваше величество, ваше величество, - Звездочет синим угрем просачивается сквозь рыхлые телеса Нянечки. Корчит рожи, трясет руками, и призрачные колокольчики - этакие белые пятнышки тумана, к пальцам привязанные - заходятся звоном.
Невыносимо. А небо уже в трауре. Позволяю себя увести.
-...ее величество серьезно больны... с прискорбием вынужден сообщить вам, что ей становится хуже... увы, надежды нет. Я советовал бы вам... да, да, я понимаю, что узы брака святы, но подумайте о народе! О стране! Трону нужен наследник. Здоровый наследник.
Снова здесь, уже знаю, что сегодня не выйдет, но все равно не могу не придти. Закрываю глаза. Мечтаю. О чем? А о том, что когда-нибудь дверь откроется, и я с поклоном скажу:
- Виват, мой король!
Иногда я думаю, каков он? Похож на других, живущих в моем мире? На Супру-Га, что пахнет сургучом и властью? Жесткие руки, холодные перстни с тысячью разноцветных глаз, которые следят за мной - я не сумасшедшая, я сама видела себя, в них отраженную. Или мой король как Карди-Нал? Мешок с ладаном в мантии и мертвых соболях - на них еще собаки лают.
- Лают-лают, - говорю я, сбрасывая камешек вниз, просто, от скуки. И ворона, взлетая с гнезда, кричит:
- Дур-р-ра!
-...безумица... слухи уже пошли... объявить умершей... лучше, если и вправду... сегодня дождь и их величество могли простыть.
- Конечно, могли! Они столь небрежны к своему здоровью. Ваше величество, ваше величество, это будет милосердно...
- ...страждущую душу отпустить... избавление...
Мне принесли молока. Не люблю. Не хочу. Заставляют пить и туман, но не белый-речной-сырой, а теплый, красным кармином и ароматным кардамоном. Кардаминовый. Обступает, гладит, шепчет и зовет. Иду. Я уже, я почти, я здесь, мой король!
Пальцы касаются двери - холодная и шершавая, от ржавчины, которая как корочка на старых ранах. А вот и замок, и ключ из тумана, правильный, кардаминовый. Поворот и еще. Я сумею. Я смогу.
Голоса туман пугают, и ключ течет на землю.
Кап-кап-кап. Красное на камень. Красное по рукам. Красное на шее Звездочета.
- Не нужно бояться, ваше величество, я вас спасу!
Вот глупый, я почти открыла дверь.
-...самозванец и узурпатор! Народ его не поддержит... королева... да, теперь войны не избежать, но с Божьей помощью мы победим...
Сейчас вокруг меня много кардаминового, того, который и красный и с запахом. Куда бы я не пошла, он верным псом бежит по следу и даже немного вперед. Он на полотнищах, он на дороге, он даже на траве, которая от прикосновений его становится черной.
Но цвет этот нестоек, он исчезает слишком быстро, да и двери нет. Однако я не теряю надежды, Супру-Г, новый, но почти как старый - запах сургуча и власти, сотня драгоценных глаз на пальцах - он обещает, что скоро мы придем к башне.