Нэк, конечно же, отправился бы к родителям Принцессы при первой же возможности, и создал бы кучу проблем — стоило только перестать баловать его деньгами.
— Ну хорошо, — неохотно согласился Лиллехорн. — Однако я подозреваю, что эта связь с гнусными кретинами из «Шакала» не доведет тебя до добра.
— Я могу за себя постоять. — Даже сидя, Нэк умудрился раздуть свою грудь до неимоверных размеров, чтобы она вместила весь объем его негодования и самоуверенности. — В любом случае, все они знают, что я констебль, и на моей стороне сила закона. Никто не решится доставить мне там проблем. — Нэк сделал глоток своего кофе и продолжил изучать «Булавку». — Ах! — воскликнул он так громко, что двое посетителей за соседним столом чуть не повыскакивали из-под своих париков. — А вот и кое-что для вас! Давайте я прочитаю: «Публичное Послание Лондонским Законникам. О чем оно?» — Он снова ухмыльнулся, подняв глаза.
Лицо Лиллехорна оставалось непроницаемым.
— Продолжай, — попросил он, понимая, что Нэк наслаждается затянувшейся тишиной, полной предвкушения.
Нэк кивнул и снова начал читать с запинками:
— «До нашего вни… внимания дошла инфо… информа-ция, что так называемые судебные чиновники… нашего великого города… закрыли глаза на не… несколько преступлений, большинство из которых могли бы вас шо… шо-ки-ро-вать. Последним из них стало… мас… массовое убийство…»
— А ну дай сюда! — Лиллехорн почти вырвал газету из лап Нэка. Он повернул ее так, чтобы благоприятный свет настенного фонаря хорошо освещал текст, и принялся читать вслух: «Массовое убийство в Уайтчепеле. Две недели назад произошло нападение на девушек и юношей, известных своей причастностью к группе под названием «Черноглазое Семейство». Об этой резне подробно рассказывалось в наших предыдущих выпусках. И хотя мы, конечно же, не потворствуем деятельности подобных групп, само по себе преступление законников Лондона заключается в том, что это особенно ужасное, словно благословленное демонами, массовое убийство было попросту проигнорировано. В наши дни убийства среди подобных групп становятся обыденностью — но вовсе не благодаря нашим чиновникам, которые, похоже, напуганы этими организациями не меньше обычных жителей. При этом некоторые представители теневой жизни Лондона даже используют эти группы в своих злых целях». — Лиллехорн поморщился, однако продолжил читать: — «И да, мы осмелимся назвать их имена, среди которых Профессор Фэлл, полковник Файбс и Маккавей ДиКей. Как знать, какое бесчеловечное зло против нашего общества замышляется прямо сейчас, воодушевленное невниманием — можно смело сказать пренебрежением — наших ТАК НАЗЫВАЕМЫХ служителей закона».
Нэк улучил этот момент, чтобы прочистить горло и издать неясный звук. Лиллехорн воспринял это как насмешку и бросил быстрый пронзительный взгляд своих темных глаз на Нэка. Тот притворился, будто рассматривает какое-то несуществующее пятно на своих ногтях.
— Угомонись, — строго сказал Лиллехорн, после чего вернулся к последнему абзацу этого отвратительного публичного послания: — «Поэтому наша газета больше не стремится побудить этих спящих законников к действию. Вместо этого мы хотим поощрить рядовых законопослушных трудящихся граждан этого великого города. Если вы готовы действовать, можете в случае необходимости брать Олд Бейли штурмом, чтобы вырвать этих высокооплачиваемых троглодитов из их сна! Мы предлагаем жителям объединиться и потребовать свершения правосудия! Или пусть наш Парламент собственноручно полностью вычистит этот чиновничий улей, освободит засидевшихся лентяев от их постов, сбросит их с постелей и пнет их прочь, чтобы они более не оккупировали Олд Бейли. Государство не обязано платить им за работу, которая не выполняется! С уважением, лорд Паффери».
— Как вам это? — спросил грузный джентльмен за соседним столом, склонивший голову в сторону Лиллехорна, чтобы послушать, как он читает, хотя его собственная копия «Булавки» была разложена прямо на столе. — Сильные слова, а? И вовремя, я бы сказал. Что вы думаете?
Лицо Лиллехорна задрожало, словно ему дали оплеуху. Челюсти плотно сжались. Он почувствовал на себе взгляд Нэка: тот наблюдал за ним, словно грязный хищный кот за извивающейся пойманной мышью.