Вообще в знатных домах тогда держали целые команды палочников, расправлявшихся по-свойски с людьми, имевшими несчастье навлечь на себя неудовольствие господ, причем и сами господа не гнушались иной раз собственноручно прибегать для вразумления подчиненных к палке. Кардинал Ришелье не составлял исключения из общего правила; он бил палкой не только своих служителей, но также государственного канцлера Сегье и главноуправляющего министерством финансов Бюллиона.
Будучи сам дворянином и вполне сочувствуя образу мыслей тогдашнего французского дворянства, Ришелье оказался, однако, вынужденным силою обстоятельств нанести смертельный удар исключительным правам и преимуществам, которыми фактически обладала тогда французская аристократия. Участие наиболее видных ее представителей в интригах и заговорах против его власти заставило кардинала прибегать к строгим карательным мерам, наглядно свидетельствовавшим, что знатное дворянство не может более рассчитывать на безнаказанность для себя и своих клиентов иначе, как при условии искреннего с ним союза и соглашения. Противники Ришелье убеждались на горьком опыте, что карательные законы писаны по преимуществу именно для них.
Первыми предостережениями по адресу французской аристократии были: арест побочных братьев Людовика XIII, двух герцогов Вандомов, и казнь графа Шале. Еще более сильное впечатление произвел смертный приговор над графом Бутвиллем из дома Монморанси. Сделавшись первым министром, Ришелье должен был обратиться к Людовику XIII с просьбой о строжайшем воспрещении поединков. Дело в том, что большая часть аристократической молодежи сочувствовала традициям лиги и держала сторону Анны Австрийской. Сторонники кардинала, беспрерывно подвергавшиеся публичным оскорблениям, должны были по установившемуся обычаю отвечать на них вызовами. Многие из приближенных Ришелье гибли на дуэлях или же оказывались вследствие полученных ран и увечий не в состоянии выполнять возложенных на них поручений. Людовик XIII издал против поединщиков суровый декрет, на основании которого их можно было присуждать к смертной казни, а также конфискации имущества. Ришелье в пояснительной записке к этому декрету указывал на желательность упразднить варварский обычай, из-за которого гибло ежегодно множество храбрых дворян, способных служить верой и правдой королю и отечеству.
Не находя себе поддержки в общественном сознании, королевский декрет против дуэлей, казалось, должен был остаться мертвой буквой. Сам Людовик XIII подшучивал над теми, которые отказывались от вызовов, и насмешливо замечал, что они, вероятно, радуются возможности сослаться на его декрет. Однако же, в тех случаях, когда это сообразовывалось с видами Ришелье, королевский указ против дуэлей применялся, хотя и в значительно смягченной форме. Несколько дворян, в том числе дю Плесси Прален, были за участие в поединках уволены от придворных должностей. Тем не менее мания дуэлей не ослабевала. Граф Бутвилль прибыл из Брюсселя на почтовых в Париж для поединка с маркизом Девроном. Несмотря на присутствие в столице короля, дуэль состоялась среди белого дня на Королевской площади. Секундант Деврона был убит. После поединка граф Бутвилль собирался бежать за границу, но был арестован и предан суду парижского парламента, который приговорил его к смертной казни. Все ожидали, что король воспользуется правом помилования и что смертная казнь будет заменена воспрещением приезда ко двору, но, по настоянию кардинала, Людовик XIII подписал смертный приговор, который и был приведен в исполнение. При этом случае современники дали Людовику XIII насмешливое прозвище “Справедливого – Louis le juste” с пояснением “a tirer de l'arquebuse”, то есть “метко стреляющего из ружья”.
Будучи на основании теоретических соображений поклонником системы террора, Ришелье пользовался каждым удобным случаем, чтоб устрашить своих противников и наглядно показать им свое могущество. Некоторое время спустя, ему представилась возможность проявить это могущество в еще более ярком свете, побудив короля отказать в помиловании графу Монморанси, одному из самых выдающихся представителей французского дворянства. Весь двор Людовика XIII и все его приближенные, за исключением Ришелье, умоляли короля смягчить приговор, постановленный тулузским парламентом, но король приказал отрубить Монморанси голову, запретив лишь палачу касаться при этом рукою до осужденного. Когда маршал Шатильон указал на взволнованные и опечаленные лица всех придворных, Людовик XIII, отличавшийся прирожденной склонностью к жестокосердию, резко заметил ему:
– Какой бы я был король, если бы позволил себе питать чувства, приличествующие моим подданным!
Ришелье, не терпевший никаких ограничений своей власти, всячески добивался отмены особых прав и привилегий, которыми пользовались до того времени Нормандия, Прованс, Лангедок и многие другие французские области. Заговоры и восстания, в которых принимали участие областные губернаторы, побудили Ришелье упразднить губернаторские должности, что, в свою очередь, значительно ослабило влияние высшей аристократии. Места губернаторов заняли королевские интенданты, непосредственно подчиненные первому министру. Чтобы вернее сломить сопротивление дворянства этим реформам, предписано было разрушить укрепленные замки, не представляющиеся необходимыми для государственной обороны.
В своем стремлении подавить все оппозиционные элементы Ришелье не щадил также и парламент. Ему дозволялось высказывать только мнения, согласные с воззрениями кардинала. Всякая попытка к самостоятельности навлекала на парламентских советников весьма серьезные неприятности. Необходимо заметить, впрочем, что парламенты в то время зачастую руководствовались частными областными интересами, упуская из виду интересы общегосударственные. Так, бургундский парламент отказывался от возмещения хотя бы даже части расходов, в которые королю пришлось войти для обороны этой области. Бретонский парламент не пожелал скрепить королевский декрет об учреждении французской Ост-Индской компании, ссылаясь на несоблюдения некоторых мелочных юридических формальностей. Совершенно организовавшееся было французское Общество для торговли с Ост-Индией распалось. Подобным же образом гренобльский парламент, опасаясь, что не хватит хлеба для населения Дофине, объявил недействительными все контракты, заключенные на поставку продовольствия королевским войскам, действовавшим в Италии. Чтобы окончательно уничтожить политическое значение парламентов, кардинал Ришелье за год до своей смерти побудил Людовика XIII издать указ, воспрещавший им всякое вмешательство в государственные и административные дела. Указ этот, уничтожавший возможность законной оппозиции, является, по мнению Мишле и некоторых других историков, зерном, из которого выросла, полтораста лет спустя, революция, низвергнувшая королевский трон во Франции. Ришелье, очевидно, не разделял мнения о возможности опираться на то, что оказывает противодействие. Он никакого противодействия не терпел.