В феврале 1614 г. дю Плесси сделал заявку на свое участие в политических делах, написав письмо, в котором высказал полную поддержку Кончини. Он шел на огромный риск. Существовала вполне реальная возможность того, что Мария Медичи потеряет свое регентство и оно перейдет к Конде, что страна погрузится в пучину гражданской войны, что скандальное продвижение столь открыто стремящегося к личной выгоде авантюриста-однодневки, каковым был Кончини, в то время уже ставший маршалом Франции, или возвышение при дворе человека невысокого происхождения, с отсутствием должного воспитания, а также высоких моральных, интеллектуальных и личных качеств, сочтут недопустимым и не заслуживающим поддержки.
Возникает впечатление, что дю Плесси выступал не столько на стороне тех, кто, по его представлению, принадлежал к партии победителей, сколько на стороне монарха, которого священное миропомазание наделило правом управлять Францией. Письмо, адресованное Кончини, было настоящим вызовом судьбе, изящным и дерзким. От написанного нельзя было бы отречься, если бы дело пошло не так, как было задумано. «Я только прошу Вас поверить, что мои обещания всегда будут выполняться и что, пока Вы продолжаете оказывать мне честь своей благосклонностью, я буду посвящать всего себя службе Вам». Дю Плесси повезло. Он наконец добился признания, которого так жаждал.
Принцы, все более и более подпадавшие под влияние Конде, в мае 1614 г. заключили договор в Сен-Мену, вынудили Марию Медичи созвать Генеральные штаты[68] и тем самым унизили ее, поставив ее власть под общественный контроль. В соответствии с этим договором ей также пришлось выплатить принцам огромную компенсацию за расходы, которые они понесли, собирая против нее армии, и распустить собственные войска в ответ на роспуск их людей. 27 сентября Людовику XIII исполнилось тринадцать лет. Объявление его совершеннолетним 2 октября в Париже автоматически превращало любое восстание против него в государственную измену.[69] Он подтвердил права своей матери Марии Медичи на управление королевством. Регентша стала теперь королевой-матерью.
Генеральные штаты собрались в Париже в конце октября. Ла Рошпозе с помощью Дювержье провел успешную кампанию по выбору дю Плесси представителем от духовенства провинции Пуату. От первого сословия — духовенства — было избрано 140 депутатов, в том числе пять кардиналов, семь архиепископов и сорок семь епископов. Дворянство было представлено 132 депутатами, а третье сословие — 192, из которых около трети на самом деле были дворянами, а многие из остальных владели сеньориями. Простое крестьянство фактически не было представлено вообще.
Давление со всех сторон на Ришелье будет только возрастать, но отныне и впредь он не проявит никаких признаков сомнения в том, что его религиозный долг поддерживать короля полностью согласуется со стремлением к личному обогащению, признанию, власти и высокому положению в обществе. Он был твердо уверен, что поддержка короля, не просто земного монарха, но полубожественного властителя, является его религиозным долгом, и именно преданность королю открыла для него путь к огромному богатству и неограниченной политической власти. Но его слова и поступки после 1615 г. явственно свидетельствуют о том, что стремление к власти и богатству вряд ли были более сильным мотивом, чем взятый на себя долг. Его отцу удавалось довольно хорошо сочетать верность долгу с образом действий, который, если бы не помешала внезапная смерть, привел бы его к власти и богатству.
Позже дю Плесси пренебрежительно охарактеризует Генеральные штаты как простую популистскую ширму, за которой скрываются заранее принятые решения элиты. Возможно, сходные мысли посещали его и в 1614 г., однако это не означало, что штаты нельзя было использовать с выгодой для себя. Это была возможность доказать собственную полезность высшему духовенству, которое составляло большинство среди представителей первого сословия, — кардиналам и старшим епископам.[70] Дю Плесси, избранный для произнесения вступительной речи, был одним из многих епископов, которые вели переговоры от имени духовенства с представителями двух других сословий, но его дипломатические задачи ограничивались незначительными делами, не включали в себя участие в придворных дискуссиях и не привлекли внимания иностранных или французских комментаторов.
68
Кроме Генеральных, существовали региональные штаты в провинциях Овернь, Бретань, Бургундия, Лангедок, Нормандия и Прованс, известных как
69
Хотя, как правило, в совершеннолетие вступали, по парижскому обычаю, в 25 лет, по феодальному праву мужчина считался взрослым с 20, а женщина — с 15 лет. По закону, изданному Карлом V в 1374 г., короли Франции, «обычно еще с юного возраста наделенные множеством добродетелей и достоинств, которые отсутствуют у других, занимающих более низкое положение», достигают совершеннолетия в свой тринадцатый день рождения. См.: Roland Е. Mousnier. The Institutions of France under the Absolute Monarchy 1598–1789. Tr. Brian Pearce. Chicago; London, 1979. P. 651–652.
70
Наиболее выдающимся проповедником, присутствовавшим на этих штатах, был Жан Пьер Камю, епископ Бейли. Из-под пера Камю вышло более 200 томов, но он был одинаково слаб и как церковный писатель, и как романист, полемист и интерпретатор Франциска Сальского, чьи «Духовные беседы» он издал в шести томах (1639–1641). Как сообщает Нисерон (Mémoires pour servir à l’histoire des homes illustres dans la république des lettres. 43 vols. Paris, 1727–1745), Ришелье впоследствии упрекал Камю за ненависть к монахам, не будь которой, Ришелье канонизировал бы его. Нисерон воспроизводит ответ Камю: «Видит Бог… что если бы это могло случиться, мы оба получили бы то, чего желаем; вы стали бы папой, а я — святым» (Vol. 36. Paris, 1736. P. 93). Жан Декрен опубликовал проповеди Камю, прочитанные перед штатами, — Homélies des Etats Généraux (1614–1615). Geneva, 1970. См. также: Peter Bayley. French Pulpit Oratory (1598–1650). Cambridge, 1980. В Париже дю Плесси остановился на новой и очень фешенебельной Королевской площади (ныне площадь Вогезов). Именно здесь на Пасху 1612 г. около 50 000 человек наблюдали эффектное трехдневное празднество, устроенное по случаю договоренности о заключении брачных союзов между французским и испанским королевскими домами.