Ничто из написанного в то время авторами дневников и мемуаров о сексуальной стороне жизни Людовика XIII и его эмоциональных привязанностях не свободно от личной предубежденности, а свидетельства современников, часто окрашенные ненавистью к Ришелье, по большей части искажены злобными сплетнями или слишком откровенным стремлением обелить королевскую репутацию. Многие сообщения о французском дворе, включая письма французских придворных или иностранных послов, имели целью создать определенное впечатление за пределами Франции. Однако мы знаем о существовании целого ряда мужчин, как правило, более старшего возраста, к которым у Людовика возникала крепкая привязанность, выходившая, судя по «Занимательным историям» Таллемана де Рео, за пределы простой дружбы:
«Проявлять свои любовные качества король начал прежде всего к своему кучеру Сен-Амуру. Затем он почувствовал склонность к Арану, псарю… Великий приор де Вандом, маршал де Сувре и Монпуллен-ла-Форс, остроумный и добрый молодой человек, но уродливый и рыжеволосый… один за другим были удалены королевой-матерью. Затем появился месье де Люинь. Мы уже упоминали о нем… А о других поговорим, когда придет время».[95]
Начиная с отроческих лет Людовика, мягко говоря, влекло к мужчинам, которые часто бывали старше его. Некоторые из этих увлечений имели явно мазохистский оттенок. Ранние биографы утверждали, что, судя по всему, Людовик мог испытывать сильные, но лишь платонические привязанности к женщинам и никогда не мог преодолеть отвращения при мысли о физическом контакте ни со своей женой, ни с какой-либо другой женщиной.
Мы знаем больше о его сексуальных отношениях, чем можно было бы ожидать, из-за огромного значения, которое придавалось законному заключению брака и появлению наследника. До тех пор пока новобрачные не вступили в супружеские отношения, брак не считался священным, и связи, объединившие Францию и Испанию, не были закреплены религиозно. Испания настаивала на консуммации брака, современники насмехались над Людовиком по этому поводу, характер придворной культуры требовал подчеркнуто мужского поведения, от выполнения Людовиком супружеских обязанностей зависели продолжение династической линии и национальные интересы Франции.
Перед свадьбой Людовик проявлял все признаки нетерпения и вел себя даже с некоторой бравадой, когда оказалось, что войска Конде могут помешать ему войти в Бордо. Он вошел в город в полном воинском снаряжении, с ярким шарфом, во главе отряда кавалеристов. Но первая брачная ночь оказалась мучительной. Невесте и жениху едва исполнилось по четырнадцать лет, но политическая необходимость не терпела промедлений. Мария Медичи была рядом, для того чтобы убедиться в том, что долг исполнен, и сама препроводила сына к жене.[96]
Эруар, врач Людовика, сообщает, что он пробыл там в течение двух с половиной часов, из которых один проспал, но сказал, что выполнил свой долг дважды, в доказательство чего может предъявить кровь. Таллеман, как всегда хорошо информированный, но которому, как всегда, нельзя до конца доверять, рассказывает, будто Людовик объявил, что просто «собирается пописать в ее тело», и повторяет широко распространенный слух о том, что «из него не исходит ничего, кроме чистой воды». То, что он не страдал нарушением эрекции, также явствует из еще более непристойной истории Таллемана, смысл которой заключается в том, что король приходил в сексуальное возбуждение, когда его били.[97]
После первой брачной ночи Людовик спал один и даже на протяжении шести месяцев питался отдельно от своей жены, хотя и навещал ее каждый вечер, перед тем как отправиться в свою комнату. Анна, со своей стороны, вела себя легкомысленно и наслаждалась обществом мужчин-придворных. Спустя год испанцы выслали французскую свиту Елизаветы, а французы в ответ лишили Анну ее испанского окружения, и ей пришлось заново устраивать свою жизнь при французском дворе.
Только в пятницу 25 января 1619 года Эруар записал:
«Уложен в постель. Помолился Богу. Около одиннадцати мсье де Люинь пришел убеждать его идти спать с королевой. Он сопротивлялся отчаянно и решительно, даже плакал, но был отведен, уложен в постель, сделал усилие над собой, как они говорят, но haec omnia nec inscio (есть вещи, о которых я ничего не знаю). В два часа он вернулся…»[98]
95
Издатель Таллемана, Антуан Адам, безусловно правильно установил, что в данном месте тот основывается на рукописном источнике, ныне хранящемся в Национальной библиотеке (Bibliothèque Nationale, fonds français 10210), в котором употреблено слово «любовь», для того чтобы описать отношения Людовика со своим кучером, которого Таллеман путает с его отцом. В этом манускрипте говорится, что Людовик послал одного из Сен-Амуров в Мадрид, чтобы он доложил ему о том, как сложена Анна Австрийская; в манускрипте также содержатся детали отношений Людовика с Араном. Де Вандом был незаконным сыном Генриха IV и Габриель д’Эстре, о которой мы уже упоминали.
96
Профессор Мут (A. Lloyd Moote. Louis XIII, the Just. Los Angeles; London, 1989), чья биография Людовика XIII почти агиографична, не только признает, что в первую брачную ночь король и королева не вступили в брачные отношения, с чем единодушно согласны все историки, но и обращает внимание на тот факт, что «Мария Медичи весьма убедительно и откровенно демонстрировала простыни на следующее утро» (с. 85), подтверждая, что Людовик удалился с «glande rouge», а «Анна претерпела болезненное неумелое вторжение» (с. 85). Таково было политическое значение этого дела, что Мария Медичи готова была солгать без колебаний. Профессор Мут также говорит о том, что «впоследствии король избегал любого физического контакта с королевой» (с. 142), хотя полагает — без каких-либо доказательств, — что можно с уверенностью считать, что позже отвращение к королеве время от времени преодолевалось.
97
Рассказ Эруара см.: Journal de Jean Hérouard sur l’enfance et la jeunesse de Louis XIII (1601–28). Ed. Soulié and Barthélemy. Vol. 2. Paris, 1868. P. 186, запись от среды, 25 ноября. Политически так много зависело от осуществления этих брачных отношений, что по меньшей мере одно сообщение о брачной ночи было опубликовано —
98
В дневнике Арно д’Андильи говорится, что Люинь нес короля на руках. В комнате оставалась только первая камеристка. См. также: Pontchartrain. Mémoires; Armand Baschet. Le Roi chez la Reine ou histoire secrète du mariage de Louis XIII et d’Anne d’Autriche. Paris, 1866. Не было ничего необычного — особенно когда от этого зависели права владения, наследования и a fortiori троны, — в том, чтобы иметь свидетелей при вступлении в супружеские отношения, и существовали даже правила, в соответствии с которыми до двенадцати чиновников должны были удостоверить, способен или нет муж осуществить свой брак. В 1660 г. весь Париж смеялся над провалом в этом отношении мсье де Ланжи.