поля ягодка, но это бы ничего не изменило. Аламеда была настроена не принимать любого
выбранного Софией мужчину.
На десерт у нас оказался открытый пирог с ягодами и маленькие чашки крепкого кофе с
корицей. И вот, наконец, Аламеда объявила, что пришло время откланяться. Прощание
вышло неуклюжим, ведь многое осталось невысказанным. Аламеда не извинилась за
привезенного в Хьюстон Луиса, а София про себя продолжала кипеть из-за такого
поведения матери. Аламеда вела себя со Стивеном на грани приличий, он же, в свою
очередь, был безупречно вежлив.
– Миссис Кантера, могу ли я проводить вас к машине? – спросил он.
– Нет. Хочу, чтобы Эйвери прошлась со мной.
– С удовольствием, – ответила я, моля про себя: «Все что угодно, все, лишь бы ты отсюда
уехала».
Мы вышли на улицу к парковке перед студией. Я встала рядом с машиной Аламеды, пока
та забиралась на водительское сиденье. Тяжело вздохнув, она медлила закрыть дверь.
– Что он за мужчина? – спросила она, не глядя на меня.
Я со всей серьезностью ответила:
– Хороший человек. Стивен не бежит, если наступают тяжелые времена. В
непредвиденных ситуациях он всегда хладнокровен. Умеет водить все на свете, делает
искусственное дыхание и прокладывает водопроводные трубы. Он без жалоб способен
работать по восемнадцать часов в сутки, а если необходимо, то и дольше. И, Аламеда, я
могу вам гарантировать – он совсем не похож на моего отца.
Невеселая улыбка тенью легла на ее лицо.
– Они все как твой отец, Эйвери.
– Тогда почему вы так настойчиво пытаетесь свести Софию и Луиса? – озадаченно
спросила я.
– Потому что Луис хотя бы привезет Софию поближе к ее семье, – ответила Аламеда. – К
ее настоящей семье.
Взбешенная, я постаралась ответить спокойно:
– Знаете, Аламеда, у вас есть дурная привычка критиковать каждый поступок своей
дочери, и я не уверена, что это поможет вам достичь задуманного. Может, вы ждете, что
это побудит Софию стремиться жить рядом с вами, но это не сработает. Вам стоит выбрать
иную линию поведения.
Одарив меня яростным взглядом, Аламеда захлопнула дверь машины и завела двигатель.
Когда она выехала с парковки, я направилась в студию, где София как раз закрывала
посудомоечную машину, а Стивен вытирал кувшин блендера. Оба молчали. Интересно,
было ли хоть что-нибудь сказано, пока я провожала Аламеду? И если да, то что?
Я подхватила Коко на руки и повернула ее к себе мордой:
– Ты сегодня очень хорошо себя вела. Настоящая молодчина! – Коко потянулась, чтобы
лизнуть меня. – Только не в губы! Знаю я, где бывает твой язычок.
Стивен взял свои ключи со стойки.
– Пора выкатываться отсюда, – заявил он. – И после такого ужина я говорю буквально.
– Ты спас сегодняшний вечер, – улыбнулась я ему. – Спасибо, Стивен.
– Да, спасибо тебе, – приглушенно поддержала София, и лицо ее сразу лишилось всей
своей оживленности.
Стивен ответил нарочито ровно:
– Не за что.
Я задумалась, как бы найти наилучший выход из этой ситуации.
– Хочешь, я...
– Нет, – быстро ответил Стивен. – Мне пора. Увидимся завтра.
– Счастливо, – ответили мы с Софией в унисон.
Мы занялись домашними делами, пока Стивен собирался. Я взяла бумажные полотенца и
вытерла уже чистую столешницу, София изнутри обрызгала раковину, которая и так была
уже вымыта. Как только за Стивеном закрылась дверь, мы тут же затараторили.
– Что он сказал? – спросила я.
– Ничего особого. Спросил, хочу ли я сохранить остатки сальсы и где у нас лежат
пакетики. – София закрыла лицо ладонями. – Ненавижу его.
Я была поражена, услышав вырвавшийся у нее всхлип.
– Но, – сказала я недоуменно, – он был таким милым с тобой сегодня.
– Вот именно! – всхлипнув, зло бросила София. – Словно диснеевский принц. А я
позволила себе притвориться, будто все происходит на самом деле, и это было так во-
восхитительно! Но все закончилось, и завтра он превратится в т-тыкву!!!
– Принцы не превращаются в тыквы.
– Тогда я превращусь в тыкву!
Я потянулась за бумажными полотенцами и оторвала одно от рулона.
– Нет, и ты тоже не станешь тыквой. Это карета превращается в тыкву. А для тебя все
закончится прогулкой в одной туфле и целым букетом травмированных грызунов.
Сквозь пальцы София прыснула со смеху. Она взяла у меня полотенце и, промокнув им
мокрые глаза, произнесла:
– Он ведь действительно так думает. Беспокоится обо мне. Я знаю это.
– Все это поняли, София. Вот почему Луис взбесился и так быстро убежал.
– Но это совсем не значит, что Стивен хочет отношений.
– Может, ты и сама их не хочешь, – сухо заметила я. – Порою вступить с любимым
человеком в отношения – это худшее, что можно с ним сделать.
– Только ребенок Эли Кросслина мог такое выдать, – раздался ее голос из-под полотенца.
– Однако это, скорее всего, правда.
Над намокшим белым комком полотенца сверкнули разгневанные глаза.
– Эйвери, – неистово заявила она. – Отец лгал. Всегда. Не сдержал ни одного обещания.
Не дал ни одного дельного совета. Он – худшая половина каждой из нас. Так почему
именно эта половина всегда выигрывает? – В слезах она вскочила и помчалась в свою
комнату.
(1) На самом деле в шоколадном соусе традиционное мексиканское блюдо, достаточно
острое. Рецепт есть в интернете.
(2) Перцы гаджилло (guajillo) чили - умеренно жгучие перцы. Гладкие, блестящие,
красновато-коричневые. Они имеют жесткую кожу, поэтому их нужно готовить дольше,
чем другие чили.
Глава 16
Перевод – Мел Эванс
Редактирование – Aruanna Adams, Sig ra Elena
Оформление – Кристюша
Я страшно обрадовалась, а София – еще больше, когда Бетани Уорнер одобрила
предложение организовать свадьбу в стиле «века джаза» на территории фильтровальной
станции. Убедить Холлис удалось не сразу – она волновалась, что элементы оформления в
духе арт-деко будут смотреться скучновато. Но когда София показала свои наброски и
примеры роскошных деталей интерьера, включая композиции из свежих цветов,
украшенных нитками жемчуга и сверкающими хрустальными каплями, Холлис
вдохновилась идей.
– И все-таки я всегда представляла Бетани в традиционном свадебном платье, –
беспокоилась Холлис, – а не в чем-то ультрамодном!
Бетани нахмурилась.
– Мам, мы же говорим о двадцатых годах прошлого века. Как там может быть что-то
ультрамодное?
– Я не хочу, чтобы ты выхаживала в наряде, похожем на маскарадный костюм, –
настаивала Холлис.
Тут, выхватив у Софии блокнот для набросков и устраиваясь между дамами Уорнер, в
разговор вмешалась я.
– Понимаю. Нам нужно что-то классическое, но без V-образного выреза. Не думаю, что
вам, Бетани, подойдет и платье с заниженной талией. Скорее что-то вроде вот этого... –
Взяв в руки карандаш, я набросала силуэт облегающего платья с высокой талией. В
творческом порыве добавила юбку с разрезом спереди и ниспадающими складками
легкого шелка и тюли. – Большую часть лифа разошьем длинным бисером и блестками. –
Я добавила легкий геометрический узор. – Вместо вуали – повязка на голове, сделанная из
двух лент, расшитых хрусталем и жемчугом. Хотя... это будет выглядеть излишне
театрально...
– То, что надо! – восторженно воскликнула Бетани, тыкая пальцем прямо в набросок. –
Именно то, что я хочу. Мне нравится!
– Платье прекрасно, – признала Холлис, одобрительно посмотрев на меня. – Эйвери, вы
вот так, сходу, его придумали? Вы очень талантливы.
Я улыбнулась ей:
– Уверена, мы сможем сшить что-то похожее на это.
– Нет, не похожее, – перебила меня Бетани. – Я хочу именно такое.
– Да, Эйвери, вы сделаете эскиз, – сказала Холлис.