Затем в кондитерскую спустились госпожа Алли и Мона, до того готовившие на всех обед в верхней кухне, и дело пошло веселее. Усевшись во главе стола, хозяйка ловко расправлялась с яблоками – очищала их и тут же нарезала на четвертушки. Трудно было сказать, сколько ей лет – невысокая, полноватая, с огромными смеющимися глазами, она и сейчас была красива. Пышные тёмно-каштановые пряди выбивались из-под платка, которым Алли повязала голову перед работой, но она уже махнула на них рукой, не успевая поправлять.
К тому моменту, когда Карэле закончил протирать детали ручной мельницы, тазы с очищенными яблоками занимали оба стола. Из-за них соблазнительно выглядывал небольшой бочонок свежего сидра, заказанный специально к этому дню.
Наконец два ведра заполнились мелко нарезанными яблоками. Лина и Мадален вымыли медные котлы, в которых обычно варился шоколад, и первая партия будущей пастилы отправилась на плиту. Старый Роним, исполнявший при кондитерской обязанности дворника, истопника и разнорабочего, выпил со всеми первую кружку сидра и, прихватив кувшин со своей порцией, отправился в подвал, чтобы поддерживать огонь.
От сидра разговоры стали громче, а смех – чаще. Только у Бринни в глазах нет-нет да мелькала печаль, но она старалась не показывать виду, старательно размешивая яблочное повидло и отвечая на шутки Юты, стоявшей у соседнего котла.
Тётушка Нанне успевала повсюду, то добавляя в котлы сахар, то отправляя девушек готовить противни, которые следовало застелить пергаментной бумагой.
Карэле колдовал над чугунной ступкой, растирая в ней одну за другой все девять специй и шутливо щёлкая по носу тех, кто пытался подсмотреть, что он туда добавляет. Даже невидимка Ивер не преуспел в этом деле, хоть и сумел избежать щелчка.
Напоследок Карэле достал из кармана заранее приготовленный пузырёк и высыпал в ступку ароматный светло-коричневый порошок гины. Тщательно размешал все специи, торжественно отмерил по большой ложке смеси в каждый котёл.
– А запах-то какой! – ахнула тётушка Нанне. – Аж голова кругом. Что вы туда положили, господин Карэле?
Тот промолчал, с загадочной улыбкой выслушивая предположения, несущиеся со всех сторон.
– Не скажет, – резюмировал Ивер.
– Не скажу, – подтвердил Карэле. – Но…
Он обвёл всех взглядом и, наконец, решился.
– Но зато я вам кое-что покажу. Если вы уберёте тазы вон с того ларя.
– Ты серьёзно? – ахнула Алли, прекрасно знающая, что скрывается за ларём.
– Так надо, – кивнул он ей. – Пока не стоит спрашивать, зачем.
Тазы мгновенно переместились на последнюю свободную поверхность – верхнюю доску пресса для отжима какао-масла. Карэле привычно вытащил из ларя мешок с бобами, дожидающимися обжарки, и отправил его в угол. Второй мешок, укоризненно цыкнув, вынул Ивер.
Кондитер сдвинул пустой ларь вбок и отступил, позволяя всем разглядеть маленькую железную дверцу в стене.
– А я с самого начала знала, что это не та дверца, которая на виду. Но я думала, она меньше, – растерянно сказала Юта. – Думала, совсем как отдушина. Никогда не понимала, как вы сквозь неё пролезли.
Мадален молча отобрала у неё деревянную лопаточку и принялась энергично размешивать повидло, оставленное без присмотра.
– Как видишь, ребёнок или человек хрупкого сложения вполне может тут протиснуться, – улыбнулся Карэле. – Сейчас я её открою.
– Вы же не собираетесь от нас уйти? – с ужасом воскликнула Мона.
– Нет-нет, – поспешно отозвался кондитер, не ожидавший такой реакции от сдержанной и суховатой экономки. Остальные, судя по их лицам, были поражены не меньше.
– Сегодня эта дверца будет открыта, только и всего. Лучше, если вы не станете спрашивать, зачем. Пока я не могу объяснить. И самое сложное – вам придётся делать вид, будто ничего особенного не происходит. Не говорить об этой дверце, не смотреть на неё, вести себя, как обычно. Я знаю, что это сложно, поэтому вы можете рассмотреть её сейчас, время ещё есть.
Карэле отодвинул щеколду и открыл дверцу под общий испуганный вздох.
За нею оказалась темнота – не пыльная мгла, обитающая в подвалах и чуланах, а глубокий, иссиня-чёрный мрак ночи.
– Что это такое блестящее там пролетело? – шепнула Лина.
– Звезда? – предположил Ивер.
Снизу поднялось яркое, но не дающее тепла пламя, вытеснив темноту. Теперь казалось, что они глядят в открытую дверцу печи.
Затем пламя унесло ветром, и в тёмной дали заиграли радужные сполохи.