– Не открывается!
– Кажется, мы договаривались, что вы только посмотрите, – заметил хозяин.
Молодой человек встал с пола и приблизился к нему. В сравнении с маленьким Карэле, сидящим в кресле, он казался очень высоким.
– Я и посмотрел. Говорите, петли заржавели? И отчего бы это?
Кондитер пожал плечами, равнодушно наблюдая за незнакомцем.
– Странно, что никто не заметил этих характерных потёков. Выглядит так, словно кое-кто иногда выплёскивает на петли, к примеру, стакан воды…
Карэле покраснел – словно в молоко упали две капли вишнёвого сиропа.
– Ну, и? – спросил он.
– Ну, я мог бы рассказать об этом…
Карэле Карэле устало откинулся в кресле, прикрыв глаза.
– Слушайте, зачем вам вообще эта дверца?
– Я поэт, – долговязый молодой человек снова уселся на пол. – Плохой поэт. А хочу быть хорошим. Я издал книжку, она не разошлась. Я уехал в Ифри. Хотел забыться. Охотился там на львов…
– Что?! Вы, поэт, убивали несчастных львов, которые вам ничего не сделали? Да ещё, наверное, не честным ифрийским копьем, а из ружья, с двух сотен шагов?
– Клянусь, они нападали первыми!
– Ну-ну, – Карэле снова откинулся в кресле. – Продолжайте…
– В общем, я думал, что смогу писать лучше, но ничего не вышло. Вернулся и в порту услышал про вашу железную дверцу. Я уверен, что если пройду в неё, то окажусь в мире, где стану великим поэтом! Вы же стали великим кондитером!
Молодой человек с надеждой смотрел на Карэле снизу вверх.
– Ну пожалуйста, откройте её для меня! Иначе мне одна дорога – пуля в лоб!
– И вы не боитесь преисподней? Между прочим, в неё действительно попасть легче легкого.
– Ну, вы-то не испугались.
– Мне было нечего терять. А вот вам…
Карэле бросил на гостя оценивающий взгляд.
– Да и вам, пожалуй, нечего. Не отчаивайтесь, друг мой!
Он вскочил с кресла.
– Каждый кондитер – немножко алхимик! Я создам для вас состав, который очистит петли от ржавчины, и мы сможем открыть дверцу!
Неудачливый поэт молитвенно прижал руки к груди.
– Но… – Карэле склонился к нему, схватив за плечи. Гостю на мгновение показалось, что остро отточенные ногти пробили грубую ткань и вонзились в его плоть. Он судорожно втянул воздух.
– Но на это потребуется время. И, естественно, плата. Возвращайтесь в Ифри. Привезите мне ещё гины. Не торопитесь – средство пока не найдено, и даже если наносить его на петли каждый день, потребуется не меньше года, чтобы дверца открылась. И пообещайте мне не приближаться ко львам.
Карэле выставил несвязно благодарящего гостя в зал, махнув Юте, чтобы та проводила его к выходу. Затем закрыл дверь и повернул ключ в замке.
Налил себе ещё воды из графина, сделал несколько глотков. Остаток привычным движением выплеснул на петли маленькой железной дверцы.
Открыл ларь, стоящий у стены, и легко вынул оттуда два больших мешка с какао-бобами, свалив их на пол. Затем отодвинул ларь в сторону.
За ним была ещё одна маленькая железная дверца. Она плавно открылась, скользнув на хорошо смазанных петлях.
Сдув в сторону пламя преисподней, Карэле всмотрелся в будущее. Он видел своего гостя – тот брёл по джунглям Ифри, отбиваясь ножом и длинным копьём от хищных сухопутных рыб, бросающихся на него с деревьев. Вот он разводит костёр у входа в пещеру. Вот юная туземка подаёт ему глиняную чашу, вначале отпив сама, и её губы блестят от кокосового молока…
Карэле целомудренно отвернулся. Закрыв дверцу, он тщательно задвинул её ларём.
– Что ж, он выглядит вполне счастливым, – пробормотал Карэле Карэле, возвращаясь к своим котлам с шоколадом. – Далась же им всем эта поэзия…
II. Молитвенник контрабандиста
– Людус, Октус Людус, – крупный суетливый мужчина вертел в руках шляпу, исподволь оглядывая кабинет. Больше всего его нервировал улыбчивый скелет, подвешенный на цепях к потолку мансарды. Скелет висел горизонтально, скромно сложив руки на груди. Таким манером столичные алхимики и гадатели из тех, что побогаче, подвешивали в приёмных чучела ифрийских крокодилов. Любопытный посетитель, присмотревшись к скелету, без труда определил бы, что последний мастерски выполнен из лёгкого светлого бамбука. Но Октус Людус был нелюбопытен. К тому же он запыхался от подъёма по лестнице – кабинет, в который его сопроводила мрачная экономка, располагался в мансарде трёхэтажного дома, где два этажа были жилыми, а на первом размещалась кондитерская.